— И ты, конечно же, напросилась к нему в помощницы? — полуутвердительно поинтересовалась Сильва.

— М… — замялась Аля, порозовев с досады.

— Не напросилась, — проницательно ответила на свой же вопрос рыжая и вздохнула. — Но почему?

— Не подумала, — честно высказалась девушка, порозовев еще больше. — Напрочь забыла.

— Ты? — искренне удивилась Сильва. — Ты же за этим и шла. Мы же столько это обсуждали!

— Ну вот как-то так, — неловко пожала плечами Аля. — Столько всего случилось, так все завертелось, что когда господин Берн провожал меня до общежития, я совсем позабыла о том, что нужно попросить оставить меня помощницей в лаборатории.

Сильва весело хмыкнула. Смущенная Аля с досадой попыталась откреститься от мыслей, что возникли у подруги:

— Он только провожал! И все. Поздно же было, вот и проводил.

— Ага, у нас тут столько разбойников и нечисти, то девушке одной ночью никак ходить нельзя, — с ехидцей заметила рыжая.

— Мы о декане говорили!

— Как романтично! — закатила глаза Сильва и выдала с придыханием, копируя подругу: — Он такооой…

— Я сейчас в тебя подушкой запущу!

— Осторожно, чай!

Прошел месяц, но никаких особых изменений ни в состоянии Рудольфуса, ни в состоянии господина Берна не произошло. Аля каждый день по два раза бегала проверять что первого, что второго, и приносила пока безрадостные вести все больше нервничающей Сильве. Рыжая даже похудела от волнений, хотя ела как не в себя. Казалось, даже элементаль вслед за хозяйкой отощал, хотя такого просто быть не могло.

Аля за компанию с подругой тоже нервничала, хоть и держала руку на пульсе, а головой старалась трезво думать. Но и ей приходилось нелегко, ведь и ее мечта оживить декана Рута стопорилась и топталась на месте. Одно хорошо — господин Берн сам, без всяких просьб, оставил Алю при лаборатории, и даже не помощницей профессора Бестии, а со свободным доступом. Что означало, что студент Белая может заниматься, чем ей пожелается: своими проектами, помощью в других проектах, да и просто сидеть и наблюдать за работой мастеров, выполняя несложные поручения вида «подай-принеси».

Единственное обязательное условие работы: вести журнал наблюдений за Рудольфусом, не афишируя их. Декан Берн был уверен в своих выкладках, но предпочитал их до поры до времени никому не показывать, пока не последует экспериментальное подтверждение.

Так что Аля каждый день, утром и вечером, когда никто не видит, чесала рога оленю, слушая его хихиканье и язвительные жалобы на остолопов, кои не чета его создателю, проверяла жесткость шерсти и измеряла уровень магических потоков. Тщательно конспектировала результаты и после показывала замдекану Берну. И почему-то каждый раз так получалось, что девушка либо задерживалась, разбирая с господином Берном результаты или делая наметки экспериментов, либо он провожал свою протеже домой.