— Нет. Это опасно, — перебила жена. — Там очень сильные призраки. Вам нель…

— Я не позволю вам рисковать в одиночку! — заявил он, твердо встретив взгляд Кэйтлин.

Она хотела возразить, но передумала, мягко улыбнулась.

— Простите, когда речь заходит о некромантии, я забываю, что стала госпожой Фонсо.

Кэйтлин впервые назвала себя так, и Эстас порадовался тому, как ласково прозвучало его родовое имя.

— Я буду признательна за помощь, — продолжала она.

— Поймите верно, пожалуйста. Я не сомневаюсь в том, что вы хороший боец. Не отказываю вам в праве сражаться с потусторонним за жизнь и счастье дочери. Но я вас очень прошу, всем сердцем заклинаю не ходить в рощу, не вмешиваться в бой с призраками. Это не обыкновенные животные, они ведут себя совершенно иначе. Против них нужны другие приемы и вспомогательные средства. Вы не обучены бою с такими противниками и можете пострадать. А я не хочу бояться за вас, лорд Эстас. Не хочу.

— Я понимаю, что вы предпочтете сражаться бок о бок с мэтром, а не со мной, — серьезно ответил он. — Он, как и вы, знает, на что способны призраки. Я понимаю. В самом деле понимаю. Я не стану вмешиваться, если вы в роще будете с ним. Если вам придется идти туда до того, как мэтр приедет, я пойду с вами. Я настаиваю на этом. Я тоже не хочу бояться за вас, леди Кэйтлин.

Она задумалась, смерила мужа долгим взглядом и кивнула.

— Хорошо. Нам нужно будет позаниматься, подготовиться.

Эти слова были сильней любого обещания. В тот же миг стало ясно, что Кэйтлин не просто уважала его мнение и желание, но в самом деле нуждалась в помощнике. Значит, все опасней и трудней, чем сейчас кажется. Вместе с тем девушка излучала спокойствие и решимость, а не болезненное осознание тяжелой повинности.

— Я восхищаюсь вами, — признал Эстас, любуясь женой.

Она улыбнулась:

— Я вами тоже. Вы не безрассудный человек и, тем не менее, даже не представляя, с чем вам придется столкнуться, не хотите оставаться в стороне.

— Просто есть люди, ради которых я готов рискнуть всем.

Прозвучало спокойно, как должное, как непреложная истина. И по выражению изумрудных глаз он знал, что Кэйтлин поняла правильно. Более открыто заговорить о чувствах он не решился и, надеясь сгладить неожиданную торжественность момента, спросил:

— Вы обмолвились, что хотели поговорить со мной вечером. О чем?

Жена задорно глянула на его искоса:

— Честно говоря, хотела похвастаться тем, что все разузнала о вашей семье.

— Как?