— Дорогая моя, никто не заслуживает такого. Но мы с тобою женщины благородных семей. Мы должны помогать тем, кто идёт на первую линию обороны. –

— И страдать? Смотреть, как они умирают? Лучшие быть на передовой, и закрыть тело родного от стрелы. — ответила Хелена.

— И что же ты страдаешь здесь, хм? Ты нужна дочери и сыновьям. Перестань страдать, родная. Носи траур, помню, люби мужа, только не забывая о тех, кто нуждается в тебе. — Ариана погладила императрицу по голову, забыв обо всех правилах приличия и субординации. Хелена перевернулась на бок и посмотрела на Ариану, ласково улыбнувшись.

— Ты права, как никогда права. — сказала Хелена, поднимаясь с постели. Уже твёрдо она решил направить к дочке и сыновьям, которые нуждались в ней больше всего.

***

Проводив отца в последний путь, новому императору Кровогорья, Лайану Кон-Итьену предстояло решать, что делать ему дальше. Алкион Альгольф ни на шаг не отходил от государя, всячески помогая Лайану.

— Мой император, крепитесь. — приговаривал он, каждый раз, когда слышал какую-нибудь неприятную новость. Император ходил среди своих людей и своими глазами видел, что ситуация в столице мало помалу катиться во врата Харды. Когда сердце вновь отозвалось колкой болью, он решил, что необходимо организовывать оборону. Безопасность вельмож и своей семьи он возложили на плечи верного Найта Акселя.

Несколько дней Лайан провёл в штабе обороны, советуясь с ветеранами-легионерами, как лучше подойти к ведению войны на улицах города. Первым делом им предстояло отбить гавань, следя за тем, чтобы враг не ударил в спину. Он находились в плотном кольце, и каждый шаг для них мог стать последним. Сейчас, единственным безопасным место являлся дворец, так как все пути извне в него были замурованы, лишь несколько ходов, что вели из него, оставались открытыми. Сейчас, гавань была обличительным приоритетом, так как это был путь к спасению столицы. Но мятежней сброд и предатели, что примкнули к нему затихли. На улицах творился бардак, повсюду лежали тела, в крови и грязи. Отсюда и вывод был неутешительным, раздолье для крыс, что переносят всяческие заразы. Стража была заперта в своих казармах, обречённая умирать от досель неизведанной чумы.

Спустя ещё пару дней, в столице вновь разгорелся пожар, охвативший кварталы, подконтрольные мятежникам. Пожар был виден на всю столицу, а дым его клубами возносился вверх. Однако с этим пожаром за пару дней было покончено, до боёв никому дела не было, какие бои, когда стихия может подчистую смести их, поговаривали, даже бандиты помогали своим врагам тушить пожар. Алкион вскоре вызвал Лайана в свою лабораторию, которую он оборудовал в лазарете. Накинув плащ и обмотав лицо мокрой тряпкой, оставив открытыми только глаза.