— Мы готовы, — заявил друид, закончив шнуровать башмаки.

— Берегите себя, — сказала Мать, обнимая каждого и прижимая к сердцу. — Теро-Теро… Каннах… Део…

Особо долгие объятия достались Первому.

— Постарайтесь, чтобы всё было хорошо, — шепнула она мужу.

Нот Уиндвард отозвал Каннах в сторонку и сунул ей две ракушки — совершенно белую и бежевую с чётким чёрным рисунком.

— Вот эта тебе, а эту передай Терхаллоу, — наказал он. — Только сама отдай, скажи, что от меня.

Каннах поцеловала маленького Странника в щёку, и тот смущённо скосил глаза в сторону. Но было видно, что ему понравилось.

Они вышли во двор, где скрипел под ногами снег и где уже забрезжил белый, как снег, рассвет. Анда выпустила птицу Каннах из сарая.

— Люблю зиму, — сказал Первый, вдыхая морозный воздух полной грудью.

С тихим треском раскрылся портал, и Теро-Теро сделал приглашающий жест, пропуская вперёд отца, затем Каннах, а затем и Део.

Обернулся к Матери, сказал:

— Придёт Омегыч — дай ему от меня пинка, и пускай побудет за старшего!

Засмеялся и пропал по ту сторону — портал ещё с секунду являл взглядам Бертины, Нота и Матери дикий лес и огромные деревья с мшистыми стволами, а потом закрылся.

Спустя секунду в саду с деревьев упали нежные шапочки юного снега, с негодующим треском вспорхнула сорока, и портал открылся вновь. Мать встрепенулась, прижала руки к груди — но то вернулись Тобиас, Анда, Бессвет и Теренций.

— Привет, — сказал последний. — А вы чего тут на холодрыге-то? Встречаете, что ль?

— А где Омегыч? — спросил маленький Странник и шмыгнул носом.

Похоже, что он надеялся на его возвращение с острова. Но увы. Омегыча с ними не было.

* * *

…Свечерело так стремительно, что сложно было даже заметить — когда именно стемнело. Скала и деревья укрывали от ветра, а мороз почти не ощущался у жаркого костра да в огромных бурках из овчины.

Омегычу было даже жарко.