Отец подается ко мне и неожиданно меня обнимает.

— Безумно рад, что с тобой все в порядке, малыш.

— Эй! — я возмущенно фыркаю. — Я уже не малыш!

Он отстраняется, заглядывает мне в лицо. В глазах смешинки.

— Даже не сомневался, что ты это скажешь. Пойду приготовлю обед. — Отец потирает лоб и поднимается. — Хотя сто лет этого не делал и не уверен, что это можно будет есть.

— Пойдем вместе, — я поднимаюсь вслед за ним.

— Тебе лучше отдыхать!

— Пап! — возмущаюсь я. — Со мной все в порядке, ты правильно сказал. Танцевать я пока не могу, это правда, но на этом все.

Отец вздыхает, а я вздыхаю, а точнее, выдыхаю, когда заглядываю в холодильник.

— Папа! У тебя же совершенно нечего есть!

— Да все руки не дойдут пригласить домработницу, — говорит он. — Тем более что я почти круглосуточно в офисе…

— Круглосуточно в офисе! — передразниваю я. — Скажу Ингрид, что ты превратил наш холодильник в пустошь. Продукты-то хоть есть?

В морозильнике, к счастью, есть. Поэтому я вытаскиваю все то, что можно приготовить быстро, и мы вместе принимаемся за готовку. Учитывая, что наши с отцом кулинарные таланты примерно на одном уровне, то есть ноль одна десятая и немножечко сотых, получается достаточно весело. Особенно отпрыгивать от сковороды с шипящим маслом: это здорово развивает реакцию.

Когда мы заканчиваем с готовкой, на столе две подозрительные тарелки. В смысле, приготовленное на них выглядит подозрительно, и мне почему-то смешно при мысли о том, что бы об этом сказал Дораж.

Кажется, у отца примерно такие же мысли.

— Внешний вид не главное, правда? — Он смотрит на меня. — Главное, чтобы было вкусно.

Видеть Юргарна Хэдфенгера таким — немного растерянным, в фартуке поверх костюма, домашним, очень непривычно. Но мне почему-то кажется, что именно таким он был рядом с мамой.

— Пригласи домработницу, пап, — говорю я, когда мы садимся за стол.

— Обязательно.

— Прямо сегодня! Найди время. Не думаю, что для этого нужно два часа.