Аглая села на дне оврага, пытаясь усмирить головокружение и боль от ударов во всем теле. Ее штормило, подбрасывая в разные стороны, лес вращался, никак не желая остановиться на одной точке.

— Милая моя… Да что же это такое…

Оскальзываясь на сырой земле и цепляясь за торчащие из земли ветки, к ней спустилась мать.

— Ты жива? У меня чуть сердце не остановилось. — Мать шагнула к ней и едва не упала, зацепившись за что-то ногой.

Аглая взглянула на землю. Под слоем гнилых листьев и мокрыми комьями земли лежал плоский камень. В горле встал ком. Каждый нерв дернулся, словно оголенный провод.

Аглая бросилась к ногами матери и стряхнула с камня мусор.

— Аглая, что ты делаешь?

— Это здесь… — Она как умалишенная, гладила рукой ровную поверхность с выбитой на ней угловатой буквой. — Это то место…

Туман заволновался, расползаясь в разные стороны, и неожиданно Аглая увидела рядом с собой высокий каменный монолит, у которого совсем недавно впадала в небытие. Она нашла это место. Нашла…

Из тумана снова донесся перепуганной до смерти голосок:

— Она не слышит, Ваше Величество… Не откликается на мой зов…

— Зови еще! Зови, пока не услышит!

Все вены в ее теле лопнули, раскаленные до предела знакомым голосом. Хотя нет… Сейчас это было рычание. Жестокое, опасное, едва делимое на слова… Но этот звериный тембр, любимый до боли и сумасшествия, был ей знаком. Она так хорошо успела его узнать. И так неудержимо влюбиться в него. Неудержимо? Неисцелимо…

— Я больше не могу, Ваше Величество… Убейте меня, прошу… У меня не получается… Молю…

— Зови. Еще.

Шатаясь и едва держась на ногах, Аглая поднялась.

— Милая моя… пойдем отсюда?.. — Мать схватила ее за руку и начала пятиться назад.

Аглая помотала головой.

— Мама… Послушай… Я… Я должна туда пойти…

— Куда?! Куда, дочка?!