— Ах, да… Твой соперник же — он… Я бы порекомендовал тебе сдаться.

Карие глаза сощурились.

— И почему же это?

— Ну, я думаю, ты видел, что этот Всадник делал со своими оппонентами. Они испытывали не самые лучшие ощущения. Тем более, тот вчерашний случай… Несмотря на то, что Седрик тебе ничего не сделал за это, я бы на его месте тебя дисквалифицировал.

Парень иного ответа и не ожидал.

— Скажите честно: вы всегда были таким правильным и строгим? Небось ни разу не улыбались настолько широко, чтоб аж виднелись зубы; не смеялись во всю глотку, не сопереживали кому-либо в трудные минуты жизни? Всегда ли вы храните то каменное и нерушимое выражение лица, с которым вы сейчас обратились ко мне?

Люмийский перешел черту наглости в разговоре с бывшим членом ордена — это его знатно задело. Ему хотелось выразить недовольство и возмущение, но в последний момент Эсмонд передумал.

— Проявляя эмоции, ты проявляешь слабость. Они одурманивают тебя и вынуждают делать необдуманные поступки, затмевают хладнокровный разум. Слишком злой — пропустишь удар. Чрезмерно добр — также жди беды. Только здравомыслие и сосредоточенность помогут тебе сохранить собственную жизнь. Этому не учат в ордене, увы. А что касается тебя, Падший… Ты ходишь по очень тонкому льду. Когда-нибудь всю твою смелость и дерзость выбьют из тебя, и ты наконец начнешь уважать старших. Возможно, это произойдет сегодня. Посмотрим, на сколько тебя хватит. Реванш сил Преисподней, забравших на тот свет твоих родных и оставивших в живых одного тебя, далеко не за горами…

Эсмонд высокомерно поднял голову и ушел вперед, оставив Мироэна наедине. Лязги доспехов с каждым шагом становились все тише и тише. Герой напоследок взглянул на удаляющийся вдаль силуэт, и тут ему кое-что вспомнилось.

*

В коридорах, ведущих к трибунам, стояла духота, суетливое теснение и неразбериха. Наступил последний день фестиваля, и желающих увидеть его исход оказалось больше, чем днями ранее. Из-за этой давки вперед могли вырваться только самые ловкие и прыткие зрители.

Мироэн шел совсем в ином направлении: плыть против жесточайшего столпотворения казалось невозможным. Проходя мимо запустелого поворота, он ощутил, как чья-то рука вцепилась в него и оттащила в сторону.

— Эй, какого черта? — выпалил Люмийский.

Напрягшись, он был готов дать отпор, но узнав в парне до боли знакомого человека, передумал.

— Ты, я вижу, тоже времени не терял, Мироэн, — произнес тот.

Грузный парень, выцепивший принца из толпы, носил тяжелый нагрудник с изображенной на передней части медвежьей мордой, ревущей во всю пасть; на его руках и ногах были защитные элементы из прочной стали, а за спиной торчал обоюдоострый лабрис с изображениями медвежьих созвездий.