— Остается надеяться, — сказал Пиус, — раз уж хвосты у них не отвалились.

По поводу хвостов они с Лил успели пошутить в воздухе — теперь еще раз повеселились.

— Ты выглядишь спокойным, Пиус, это хорошо, — сказал Крочик, — до гонок осталось совсем немного.

— У меня хорошее предчувствие, — уверенно ответил Пиус.

По обе стороны от места старта выстроились огромные трибуны. На земле свободным от толпы оставалось лишь поле для участников, откуда был организован проход на трассу.

— Смотрите, такие же иероглифы, как в брошюре. — Лил показала на один из плакатов, натянутых между палатками для отдыха. Палатки немного занесло снегом, а вообще последние дни тот редко падал.

— Кажется, она осталась в моем рюкзаке на заводе, — сказал Пиус.

— Я из окна автобуса похожие видел, — вспомнил Крочик.

— А я думала, она у меня, — решила осмотреть свой рюкзак Джозиз.

Девочка нашла брошюру, и ребята сравнили иероглифы — некоторые совпадали.

— Интересно, что здесь написано? — задумалась Лил.

— Либо желают вам удачи, либо рекламируют щетки для чистки панцирей, — рассудил Крочик. — Ладно, нам с Джозиз пора выдвигаться, если хотим найти наши места до начала старта. — Он демонстративно показал на ногу девочки.

После прощания с друзьями Пиус и Лилил остались одни. Проверив все ремешки сбруи, они перепроверили их, поправили костюмы, а потом решили немного погреться в одной из палаток, где стояли печки. Лил сразу направилась к столам с едой. Теперь, получив последние напутствия, стало заметно, что она сильно нервничает. Пиус и сам, хотя сказал, что у него хорошее предчувствие, внутри ощущал комок сдерживаемого беспокойства. Он присел на краешек кресла и вытянул ноги, поставив тяжелые ботинки со специальной мощной подошвой на пятки. Лил поедала в стороне какие-то кексы, уйдя вся в это занятие; помимо ребят здесь находились и другие участники: соперники, летящие на Нарбалане (драконихе песочного цвета), пилот "Альбиноса" (высокий мужчина в сером на вид бронированном комбинезоне), двое стариков с бородами, чей дракон лежал прямо возле входа и дремал, опустив длинную шею с подбородком в тонкий слой снега.

Один из стариков играл на гитаре, подключенной к небольшому динамику. Инструмент притягивал внимание необычной формой, напоминающей запятую, и ярко-розовым цветом. Но еще интересней Пиусу показалась музыка, когда он прислушался, потому что гитара играла тихо. Манера была непривычной, мелодии даже как будто и не было, иногда повторялся определенный ритм, но повторялся как-то по-разному, все медленно ковыляло куда-то, хромая, пошатываясь, то проваливалось, то сбивалось в кучу. Эти звуки заворожили мальчика, они расходились в пространстве, находили там разобранные части слушателя и возвращали их ему. Даже если не замечал утерянного равновесия, теперь все восстанавливалось.