— А ты тоже ничего не помнишь? — Спросил Латуш, когда все представились. Девушка покраснела и опустила голову на грудь. Грудь высокую, средних размеров, симпатичную, её так хорошо видно через ткань, потому что ткань мокрая от подсыхающей крови.

— Помню. — Выдавила из себя Алиша. — Слишком хорошо помню. Мы, всех, как звери.

— Да, это было ужасно. — Согласился с ней Тарзан.

— Глупцы. Дар Джангруха, не может быть ужасным. — Возразил Латуш, своим новым друзьям.

Некоторое время все молчали, а потом Мали хрипло произнесла.

— Мы убийцы.

После чего обняла колени руками и едва не расплакалась.

Слёзы не потекли из её глаз, потому что новые знакомые, проклятые тем же злом, что коснулось и её, в общем, они отреагировали на её слова, так, что слёзы застряли в глотке.

Алиша расстроено покачала головой. Тарзан пожал плечами. Латуш довольно сморщился и почти что замурлыкал — ему понравилось признание его, заслуг? Кажется, для него «убийца», это нечто вроде похвалы.

— Дети. — Так же хрипло говорит Мали. — Мы убивали детей.

Алишу проняло, она наклонила голову и тоже всхлипнула, хотя, скорее просто шмыгнула носом. Тарзан теперь покачал головой, немного расстроенный.

Латуш горделиво вскинул подбородок и, подняв с земли пустой шампур, сказал.

— Молодое мясо вкуснее всего и неважно муслятина это или что-то иное. Оно гораздо нежнее любого другого мяса. Я сейчас принесу, поджарим себе немного на сладкое.

И пошёл в сторону груд мёртвых тел…

— Он что, пошёл искать детский труп? — Изумлённо выпучив глаза, произнёс Тарзан.

— Боюсь вас напугать, но, кажется, да. — Алиша провожала Латуша взглядом круглых глаз.

Помолчали. Латуш вернулся. С шампуром заполненным сочными кусками свежего мяса.

— Тут разные. Это ассорти. — Заметил он, пристраивая шампур над углями. — Я взял только самые лучшие куски. Вы ешьте, когда поджарится, я уже не голоден.

Мали ощутила, как к горлу подкатывает ком. Алиша судорожно сглотнула. Тарзан, парень взял один из шампуров, тяжко вздохнул и откусил кусочек.

— Что? — Сказал он, когда заметил величину глаз обеих девушек. — Есть хочется, а им уже всё равно. Так почему бы и нет?