Однако в этот раз, едва он коснулся земли, как левую заднюю лапу прострелило сильнейшей болью. Зверь свалился в траву, суча лапам и исторгая злобный вой.

— Так не пойдёт. — Он повернул голову — девушка стоит чуть в стороне. В руке погнутый железный прут, а ещё, из такого положения видно лапу. В том месте, где болит. Прорвав шкуру, там торчит обломок кости. — Коля, или ты берёшь себя в руки, или этот перелом, будет первым из целой череды таких же. Применить препарат снова я не могу — ты трансформируешься обратно. А нам нужно научить тебя управлять своей способностью, а не блокировать её. Так что начинай включать голову или на цепь посажу.

Почему-то, слова про цепь и взбесили и заставили испытать страх. Он не понял почему — может, какое-то врождённое там или ещё что, в тот момент соседский пёс вспомнился. Всю жизнь на цепи, в вольере — такие у бедняги глаза были, что глянешь раз, и повеситься хочется. Или, даже ещё лучше, взять его хозяев, да на ближайшем столбе определить на длительную просушку. И так страшно ему стало — боль в лапе, тот странный препарат и этот страх эффект многократно усилили. Он сумел подавить часть своих звериных инстинктов. Первый эффект, который, возможно, и стал ключевым в его дальнейших успехах, проявился сразу. Он снова глянул на лапу — из раны течёт кровь, желтоватая слизь и белесая гадость. Организм пытался восстановиться, но кость далеко вышла, сама она на место не вернётся.

Он изогнулся, зубы сомкнулись на лапе и, ревя от боли, он резко дёрнул. Кость встала на место, тут же начала срастаться. Спустя полминуты, он поднялся на ноги, полностью здоровый.

— Успокоился?

Зверь оскалил клыки, яростно зарычал. Но нападать не стал. Сел, поставив лапы почти как собака. Лена даже улыбнулась — он только что уши торчком не поставил. Нету их у него, а так может и поставил бы.

— Прохладно сегодня. — Вдруг сказала Лена, отведя взгляд в сторону — он понял, что она делает, но виду не подал. Провоцирует на новый прыжок, такой же бесполезный как и предыдущие. Она слишком быстрая. Жёлтые глаза обратились вдаль, на горизонт, туда, где возвышались деревья. Почему-то, стало очень тоскливо. Не от этого вида, а от того, что он знал — это просто кусочек. Дальше там леса нет, деревья быстро кончатся. Ах, если бы там был лес, настоящий бескрайний лес, наверное, он бы сбежал. Хотя и непонятно зачем. Возможно, что бы остаться там навсегда.

Лена провоцировала его, она снова показывала слабость, заставляя его инстинкты хищника заговорить в полную силу — отвернулась, перестала видеть его, стала лёгкой добычей.