— Нет, — улыбаюсь. — Ничего не рассказывал. А что, должен был?

— Нет-нет, дорогая, всё в порядке…

— А разве бывают несовершеннолетние рабы? Я думала, они в детдомах растут.

— В нашей жизни всё бывает, — изрекает Уилла.

— А я тоже хочу! — говорю, стараюсь, чтобы глаза загорелись.

— Зачем? — интересуется, вроде бы просто так, но посматривает пристально. Пожимаю плечами:

— Мальчишки… воспитывать — одно удовольствие.

— Возможно, смогу организовать. Если на Антера обменяешь.

Раздумываю, надуваю губы. Мне же сейчас правду положено говорить.

— Не хочу менять… Хочу второго! А можно?

— У тебя же места мало?

— Да уж потеснятся, — хмыкаю. Выяснила, что тебя больше всего волновало? Отпускай меня уже.

Смотрит, вдруг хватает руку, заламывает, второй поглаживает плётку. Небольшая, но, пожалуй, если такой прилетит, побольнее кнута будет.

— Что вы делаете? — пугаюсь, но по-прежнему заторможено. Чёрт, хоть бы дес-шокер не заметила!

— Ох, я бы с тобой сделала… — цедит, в глазах ненасытный огонь. Что, доза чужой боли нужна, ломка начинается? Или реакцию проверяешь?

Антер

Почему она так долго в машине сидит, как мне это не нравится, чёрт, сейчас головой о дверь биться начну, ведь не могу ни выйти, ни помочь. Если полезу — только хуже сделаю. Знал бы, как этот грёбаный чип вытащить!!!

Ещё немного и не выдержу, ведь не выдержу же, рвану к ним, чем бы окно пробить? Гантель что ли взять? Но не могу отойти ни на секунду, боюсь что-нибудь пропустить. Не улетают, значит, просто разговаривают. Надеюсь.

Тамалия