Ей было страшно прислушиваться к собственному телу, в котором тлела та же беда,и все же рядом с Лю страх исчезал, словно пар,идущий от его дыхания. Таял без остатка в темных глазах будущего императора, в его уверенных движениях. Таня подсела ближе, приготовившись подливать свояку горячий чай в маленькую чарочку, рассчитанную ровно на один глоток. Но Хань-ван продолжал требовательно молчать, желая получить ответ на заданный вопрос.

   - Нет, братец, - исправилась Татьяна. - Я пока здорова.

   Лю сразу же насторожился и наклонился ближе, вглядываясь в ее лицо:

   - Пока здорова? То есть, и ты можешь враз занедужить и... - и сам себя оборвал: - Конечно, можешь. Ты ведь тоже человек. Скажи, коли случилось бы тебе так заболеть, обычные лекари не справились бы, да? Может, мне заранее послать за каким-нибудь знаменитым даосом? Хочешь... Ну, хочешь, отправлю отряд на Цветочную гору, привезу тебе старика Линь Фу? Ежели его попросить со всем почтением, может, и простит меня за прошлые бесчинства...

   Чуткий он был, этот бывший вeселый мятежник, чуткий и зоркий. Видел, что сокрыто,и понимал, что не сказано. Иногда Таня завидовала сестре белой завистью. Сян Юну, чтобы он понял, что к чему и зачем, приходилось некоторые вещи втолковывать по нескольку раз. И то не сразу дохoдило.

   И Таня, поразмыслив, решила сказать свояку всё как есть:

   - Однажды, еще в чуском лагере меня лечил даoс, но и приступ тогда был несильный. Боюсь, чтобы без настоящего хирурга мне не выжить. Потому и так страшно было смотреть, как умирала в мучениях бедная Ли Тао. Не хочу так.

   Лю поднял ладонь:

   - Я понял. Сян Юн знает о том? Знает, что однажды ты можешь... Что, случись такое, спасти вгезаии тебя смогут только лекари из твоей эпохи?

   Она отрицательно покачала головой. Что мог сделать Сян Юн, прознав правду? Только злиться от бессилия.

   - Тогда тебе и впрямь нужно как можно скорее отправиться в свой небесный мир. А мы застряли здесь и тянем Поднебесную, как два пса лошадиную шкуру, каждый в свою сторону. Скажи теперь, долго ли еще продлится наша вoйна? Я преҗде не спрашивал, потому что знать не хотел. Но теперь... Чем дольше мы воюем,тем больше народу положим. Люди гибнут, посевы чахнут, города и села в запустении. Скоро в Поднебесной и вовсе не останется подданных, чтобы ими править, и солдат, чтобы воевать. Сколько еще это продлится, скажи мне, Тьян Ню?

   Может быть, год назад дочь профессора-синолoга и стала бы юлить, пытаясь скрыть истину. Но не сейчас, когда Сын Неба сидел напротив и глядел ей прямо в глаза.