— Что вы на меня так смотрите? — спросила она, когда к нашей удивлённой компании присоединился Джон. — Я чувствую себя хорошо. Очень даже хорошо. А можно мне поесть, а то я голодная?

После этих слов бабушка вздохнула с облегчением, а я кинулся к Дейдре и сжал её в объятиях. Никакая амнезия её не поразила и она с визгом запрыгнула мне на руки. Я ощутил насколько она потеряла в весе и, покрывая лицо поцелуями, сказал:

— Ну ты и худорба… Испугала нас всех не на шутку! Чтобы сегодня же начинала питаться как следует и добирала размеров к важным местам!

— К каким это важным местам? — невинно поинтересовалась она и я понял, что это именно моя Дейдра.

— К таким, которые делают тебе столь неотразимой, — ответил я. — И чтоб больше не болела! Не хватало за тебя переживать!

Подскочил радостный Уилсон и запрыгал у моих ног. Дейдра попросила себя поставить на землю и обняла его.

— Мне он снился, — сказала она. — Матан приходил ко мне во снах и мы играли. Он очень добрый… А есть еда какая?

Я засмеялся и выдохнул с облегчением. Ещё раз поблагодарил небеса за помощь и с этих пор относился к девушке с ещё большим трепетом. Я так боялся её потерять, что запрещал даже к реке ходить без сопровождения. Отправлял с ней Уилсона, но он, кажется, совсем ничего не имел против.

После выздоровления Дейдры моя жизнь засияла самыми яркими красками. Днём я трудился в лесу, занимался с луком или мечом, а ночью сжимал её в объятиях. Девушка отдавалась со всем пылом, на который была способна молодость. Она всегда ждала меня, всегда хотела, всегда была готова окружить своей заботой. Вдвоём мы были счастливы.

Через некоторое время я начал отчётливо осознавать свою зависимость от неё. Её улыбки, её смех, её старания в постели вызывали в моём сердце незнакомые ранее чувства. Я смотрел на неё и понимал, что она физическое воплощение любви. С каждым днём всё глубже погружаясь в эти чувства, я стал понимать Джона. Я ничего не хотел менять в этой жизни и ничего не хотел искать. Меня абсолютно устраивало всё то, что я имел. Я не думал больше ни о голосах, ни о звёздах, ни о попытках излечить этот мир. На мир мне было плевать! Я купался в океане собственного счастья и не заглядывал дальше стен своей избушки. Ругался с недовольными бабами, которых на революцию подбила Беатрис. Она требовала — в прямом смысле слова — исполнения от меня «аниранских» обязанностей. Ревновала Дейдру к тому счастью, которое она вокруг себя излучала, пыталась заставить Джона повлиять на меня. Хотела, чтобы я хотя бы изредка спал с другими женщинами. Забеременеть мечтала почти каждая из них, но несмотря на то, что прогресса в этом деле не было никакого, требовала восстановить попытки.