От размышлений юноша пришёл в абсолютное отчаяние и с трудом сдержал порыв нахлынувших чувств. Воин не может позволить себе проявлять слабость. Он должен быть храбрым и в любых ситуациях сохранять голову холодной. К тому же Гелата, какой бы жуткой не казалась на первый взгляд, враждебности больше не проявляла.

Пока Эдгар предавался переживаниям, она думала о чём-то своём. С утра девушка чувствовала лёгкую слабость. Снова снился странный сон. В нем была Энэйн и мёртвые животные. Знак? Или то, что когда-то случилось в действительности? «Пытается ли она мне что-то сказать? Как много вопросов, и как мало ответов».

Впервые за три дня выглянуло солнце, но земля ещё не успела высохнуть. То и дело встречались крупные лужи, пространства с жидкой вязкой грязью, дождевые черви, ворочающиеся на свету в блаженных конвульсиях. «Это пройдёт», — подумала Гелата, вовремя заметив под ногами камень, о который чуть не споткнулась. Их путь пролегал через открытую степную местность, расписанную колючим строем кустарников и валунами. Дорога то опускалась, то поднималась, то тянулась извилистой змеёй. С юго-востока дул приятный тёплый ветер, гоняющий редкие кучевые облака. Идти предстояло несколько дней, и уже к окончанию первого Гелата начала скучать.

***

Будь у наших путешественников транспорт, они, несомненно, добрались бы до леса гораздо быстрее, но оба шли пешком. Гелата несмотря на то, что быстро уставала, жаловалась редко, и часто сожалела о том, что утратила ценную лошадь с повозкой. В душе она надеялась, что Микаэлю воздастся, и его поймают те, от кого он сбежал. Минула неделя, прежде чем они добрались до Дэларницкого леса, и на его границе совершили очередную остановку, чтобы перевести дух.

Гелата осмотрелась. Этот лес ничем не отличался от тех, что она видела прежде: высокие лиственные деревья, кустарники, трава, которую никто не стаптывал. Всюду зелень и свежесть. Негромкое щебетание птиц.

— Ну вот и всё… — обратилась она к Эдгару, — дальше я пойду сама. Можешь быть свободен… — Гелата потянулась к мешочку на поясе, достала оттуда пять монет и протянула юноше. Ожидая увидеть ликование на его лице, она удивилась, обнаружив неестественную бледность и хмурость. За то время, что они прошли вместе, Гелате показалась, будто Эдгар перестал её опасаться, но сейчас именно страх сбил его ровное дыхание.

— Я не могу вернуться в Коваль на службу. Наверняка, там меня уже разыскивают как преступника. Обнаружив тело Ноака и не найдя моего, все, разумеется, пришли к самому простейшему выводу: я убил его по какой-то причине и скрылся. Так они и думают. Обязательно наведаются ко мне домой, так что идти туда — это подписывать себе смертный приговор. Я не удивлюсь, если меня сразу же казнят. Мне ведь… нечем доказать невиновность. Мы ехали вместе. Он мёртв, а я жив. Ситуация налицо. Теперь у меня лишь два варианта: бежать и прятаться под чужим именем, или следовать за тобой.