Хозяин Мэдлэнда — единственный, кто чувствовал себя хорошо. Его лицо все разглаживалось и молодело, на нем появилось злобное подобие улыбки, а поза рэйдера перестала быть столь напряженной. Он задорно беседовал с пленниками и периодически посмеивался от своих же собственных шуток. Отдаление от центра Пустоши производило потрясающий эффект, и друзьям оставалось только гадать об истинных причинах такого преображения. А впрочем, они не сильно-то и возмущались по этому поводу, ведь хорошее расположение духа сидящего рядом маньяка давало некое подобие гарантии, что им не отрежут ухо или что-нибудь более ценное.

— Какие-то вы квелые! — внезапно произнес Белобрысый. — Смотрите, как все замечательно сложилось. Все живы, прокатились до местной достопримечательности, теперь едем обратно домой. Устроим праздничный ужин!

— Кажется, одного из нас уже пытались съесть на таком вот званом пиру, — прохрипел Зак. — Так что, предлагаю обойтись простой водой.

— Каннибализм — это ужасно. Никогда не придерживался подобной диеты. Предпочитаю кормить человеческим мясом других людей. Вот, скажем, отрежу тебе руку, сварю с приправами и подам твоей спутнице. Пальчики оближешь! Все двадцать!

— Я вегетарианка! — моментально откликнулась Оля.

— Ну, значит, сделаем наоборот. Кушать будет малец. Это не так принципиально, не переживайте. Только Максу не дадим, пусть дальше себе с голоду пухнет, негодяй, — рэйдер подошел к обессиленному пленнику. — Вот чем тебе не угодил мой уютный зал в Мэдлэнде? Висел себе спокойно в клетке, никуда не надо было ходить, делать ничего не заставляли. Неблагодарный!

Ответа он так и не получил, а единственное, что смог выдавить из себя прикованный — это нечленораздельное мычание. Белобрысый недовольно заворчал, вернулся к кресло и взял маленькую бутылку с водой. Пока он демонстративно пил — остальные пялились на мучителя с широко раскрытыми глазами.

— Что? Тоже хотите? — спросил рэйдер, расправившись с оставшейся жидкостью. — Простите, я не знал. Жаль, что это была последняя.

Пустая фляга отправилась обратно в сумку, а Сати еще раз протерла лицо воина. Солнце практически моментально высушило его кожу, не оставив от влаги и следа. Ветер утих, и их перестало засыпать песком, но именно в этот момент чуткое ухо воровки уловило приближающийся шум двигателей.

— Вставай! — закричала девушка, толкая бесчувственное тело, облаченное в механический доспех. — Они возвращаются!

Артем что-то проворчал и медленно открыл глаза, причмокивая при этом губами. Над ним нависло встревоженное лицо с растрепанными рыжими прядями.