Даже мать не могла вывести меня на эмоции. Но Марина… Я боялся за нее. Переживал. Ревновал. Хотел уничтожить Радвана и выпороть эту взбалмошную сучку. А потом трахнуть. Выебать чертову куклу и все мысли из ее белокурой головы. Чтобы вообще не могла соображать и делать что-то, из-за чего меня рвет на части.

Идея с зельем — самая потрясная мысль, которая оказывалась в моей голове. Если не выпью, точно сойду с ума. Одна беда — оно не избавит от эмоций. Черт, если ведьма изобретет такое, я согласен стать подопытным и первым попробовать его.

Аромат Марины вился тонкой струйкой злости и отчаяния. Ее эмоции казались пищей. Как будто до этого я голодал сотни лет и только сейчас дорвался до еды. До самых настоящих деликатесов, которые растекаются на языке наркотиком. Ты подсаживаешься на это моментально, не понимая, как мог жить без этого. Без них. Как выживал ДО. До встречи с ней.

И я действительно не понимал, как справлялся без нее. Она словно раскрасила жизнь тысячей ярких красок. Это именно она, не я, наполнила крепость дыханием, изгоняя отсюда призраков.

Я никогда не был жадным. Наверное потому, что у меня было все, о чем можно только мечтать. Все материальное. То, что можно купить за деньги. Но ее чувства… ее эмоции… до них я был жадным. Безумно голодным.

Я вдыхал карамельно-цветочный аромат ее кожи и растаскивал его на части. Вот ее злость. А вот обида. Капелька ярости и много-много отчаяния. А еще легкие нити грусти, от которых собственное сердце сжималось так, словно попало под тяжеленный пресс.

Я шел следом, узнавая аромат ее эмоций. Вроде бы такие же, как у обычных людей, но каждое чувство со своим особым оттенком. Сливочная карамель, медовая, клубничная, шоколадная. Нагретый тягучий сахар, растекающийся по моим венам вместо крови.

Сам не замечал, куда иду и что происходит вокруг. Все запахи исчезли, звуки стихли. Осталось только звучание рассвета. Легкий шелест листвы и пение ранних птиц. Копошение насекомых и… Я споткнулся о собственные ноги, останавливаясь. У берсеркеров был хороший слух, но не настолько, чтобы расслышать насекомых сквозь толстые стены крепости.

Окно! Чертово окно было открыто, и аромат Марины исчезал именно в нем. Я выругался сквозь зубы, выпрыгивая наружу и срываясь на бег.

Неужели, я настолько ей ненавистен, что она сбежала через окно? Да, я поступил неправильно, но извинился, все объяснил. Что ей еще нужно? Я признался ей в гребаной любви! Разве не этого хотят все женщины? Любовь, верность и деньги, которые она может тратить, как захочет! Что еще сделать?