— Его и не будет. — Наверное, моя улыбка жуткая, потому что на лице Марины появляется ужас, а в аромате карамели чувствуется запах страха. Страх, и больше ничего. — Ты пришла ко мне. Сама. Признала это. А значит, ты здесь добровольно.

— Нет! — Она пытается ударить меня, молотя крошечными кулаками по воздуху. — Не добровольно!

— Да неужели? — Выгибаю бровь и начинаю расстегивать ремень. — Тебя кто-то заставил?

— Ты — урод! Ненавижу тебя!

— Это я уже слышал. — В конце концов, просто выдираю шлевки с мясом. Пуговица с оглушительным стуком падает на пол. Сейчас все мои чувства обострены до предела. Я слышу все. Абсолютно все. Ток крови в ее венах, грохот сердца и биение жилки на виске. Как стекает испарина по коже.

Она дергается, пытается выбраться. От каждого движения грудь трясется и подпрыгивает, превращая мое возбуждение в бешенство.

Да, сейчас. Именно сейчас. Больше я ждать не смогу. И не буду.

Накрываю рукой ее живот. Пальцы скользят к киске. Ее складочки нежные и мягкие, но сухие. Ничего, это тоже можно исправить.

В каком-то диком помешательстве хватаю еще одну открытую бутылку с вином и выплескиваю прохладную жидкость на ее бедра.

Марина вскрикивает, и от этого звука, я едва не кончаю. По гладкой коже стекают алые ручейки — это самое возбуждающее, что я когда-либо видел. Они текут по тонкой полоске волосков, скатываясь между нижних губок, и мне хочется сохранить это воспоминание на века. Не знаю, существует ли что-то прекраснее этого зрелища. Нет, не существует.

Ее бедра дрожат, живот сокращается. Но я держу так крепко, что кажется, будто она пытается податься мне навстречу. Этот обман полностью овладевает мозгом. Я стягиваю брюки вместе с трусами ровно настолько, чтобы освободить ноющий от боли член и яйца. Плевать на все. Она моя. И всегда будет моей. Неважно как.

Приходится отпустить Марину, чтобы обхватить ствол и прижать головку к ее входу. Она пользуется этим, пытаясь освободиться, но только сильнее прижимается ко мне. Ее движения пьяные, не скоординированные. Между нами нет ничего романтичного и нежного. Борьба и похоть. Ненависть и одержимость. И почему-то мне это нравится. Да, я хочу владеть ею именно так. Подчиняя себе и ломая ее сопротивление.

Аромат вина, карамели и собственного возбуждения кружит голову, лишая последних остатков разума. Я смотрю на лицо Марины, на котором смешались ненависть и страх. Смотрю на ее грудь, которая дрожит и колышется в разные стороны от каждого движения. Смотрю на набухшие соски, которые вытянулись вверх, став похожими на наконечники стрел. Хочется сожрать ее взглядом. Поглотить. Вобрать в себя и вечно носить с собой.