Этого Марина объяснить не могла. Ее просто тянуло к нему. Невидимым магнитом. Хотелось все время быть рядом. Хотелось узнать его. Узнать, что ему нравится, а что он, наоборот, не любит. Чем любит заниматься, и чем — терпеть не может. Какие у него увлечения? Как проводит свободное время? Где любит бывать?

Ей нужны были все его большие и маленькие секреты, аромат сладкой мяты и крепкие, обжигающие объятия.

Это все настолько было необходимо, что она ступала по мрачному коридору, чтобы получить желаемое. За этим она шла туда, где могла умереть. Но если позволит умереть ему, то точно никогда не получит желаемого.

Коридор уходил вниз, сменяясь очередным подземельем. Все двери, которые встречались на пути, чудесным образом оказывались открытыми. Марина догадывалась, что без призраков тут не обошлось. Оставалось лишь надеяться, что там, снаружи, они ей тоже помогут.

Наконец, они с Лилей спустились в какой-то совершенно жуткий подвал. Марина даже не запомнила, каким образом медведь привел ее сюда. Он просто спрыгнул со стены в одном из подземелий, и «улегся» на пол. Тогда-то она и разглядела грубо-сколоченную деревянную крышку с массивным железным кольцом.

Пришлось напрячь все свои силы, чтобы поднять крышку. Вниз убегала крутая лестница, которая терялась во тьме. Фонарь высвечивал лишь несколько верхних ступенек. Что ж, похоже, ей предстоит лично посчитать, сколько их там.

Снизу повеяло сквозняком и почти могильной сыростью. Марина опустила фонарь на пол и повыше задрала узкую юбку. И почему не надела джинсы? По ногам тут же прошлось холодное дуновение, от которого кожа покрылась мурашками.

Она посмотрела на притихшую Лилю:

— Я первая спущусь. А ты, давай, за мной.

Та кивнула, не издав ни звука.

Вцепившись пальцами в деревянные брусья и загнав несколько заноз, Марина начала осторожно спускаться. Верхняя лестница протяжно скрипела под ее весом, издавая такие звуки, словно кого-то пытали.

Подхватив фонарь, она продолжила спуск, удерживаясь одной рукой. Пламя мельтешило в разные стороны, превращая все вокруг в жуткую преисподнюю. Марина смогла разглядеть на стенах угловатые схематичные рисунки. Какие-то символы, что-то напоминающее крепость, кривое изображение медведя. И, кажется, отпечаток настоящей медвежьей лапы.

От этого места исходила первобытная подавляющая энергия. Стены дышали своей собственной жизнью, словно впитав в себя происходящее на протяжении сотен веков.

Не нужно было обладать какими-то особыми способностями, чтобы чувствовать все это.

Чем ниже Марина спускалась, тем становилось холоднее. Холод заползал под одежду, просачивался через кожу. Зубы стучали, не попадая друг на друга, пальцы начали дрожать.