— Ты будешь в безопасности. — Собственный голос кажется чужим. Я не слышал его годы. А сейчас еще и хрипел от возбуждения, как глупый пацан.

С Ле-рой все было заново. Заново и до слепящей остроты ярко. На коже выступила испарина. Я вылил всю свою силу в столбы, но сейчас чувствовал, что меня раздирает на части. Энергия переполняла и требовала выхода.

Меня тянуло к ней, как никогда до этого. Даже то, что было вчера не утоляло жажды. Со мной то-то происходило, и я не мог понять что.

Ле-ра повела ладони вверх, к моей шее, подбородку и так нежно обвела губы, что от этого снова стало больно. Теперь я был точно уверен, что каждое ее прикосновение прошибает меня электрическим разрядом. По губам пробежали вспышки молний. Я не смог сопротивляться желанию и обхватил ее тонкие пальцы губами, втягивая в рот, пробуя нежную кожу на вкус. Боги… С ней ничто не сравнится.

Я втягивал ее пальцы, сосал и облизывал языком, глядя в ее широко распахнутые глаза. Молча, умоляя о большем. Почему-то казалось, что сейчас она сама должна сделать шаг ко мне.

Ее голос обволок мягкой паутинкой:

— В безопасности на какой планете? На Земле? Или на Нептусе?

Чтобы ответить мне пришлось бы выпустить ее пальцы изо рта, а я не хотел лишаться хотя бы этого. Ей нравилось — я видел. Румянец расползался по коже, напоминая о том, какой она была вчера ночью.

Ле-ра сама убрала пальцы, лишая меня своего вкуса. В голове тут же начали вспыхивать картинки одна развратнее другой. Я потянулся за ее пальцами, но она лишь покачала головой.

Мне пришлось признаться:

— Я не смогу тебя отпустить даже после смерти.

Блядь! Ну, блядь! Охренеть! Как я продержался здесь четыре года, не выдав себя, если при ней тут же прокололся?!

Ее глаза стали еще шире. Взгляд превратился в напуганный.

— После смерти? После СМЕРТИ?! Поэтому ты мне признался? Потому что терять уже нечего?

— У меня остался день на то, чтобы снова получить тебя. Откажешь мне в последней просьбе? — Мне даже удалось усмехнуться.

— Что с тобой должно случиться? — Голос Ле-ры не дрожал и не прерывался. Наоборот. Он звучал твердо. Тихо. И обреченно.

Что мне стоит сказать ей правду?

— Я выйду в Песчаный Круг. Как Командующий. Чтобы защитить свою честь по древним законам Солина. — Не получилось сдержать ироничную улыбку.

— Но ты ведь уже сражался. Ты сам говорил! И у тебя получилось выстоять.

Неужели волнуется обо мне? Или о том, как сможет выбраться отсюда? Я понимал ее чувства. И понимал, что много раз поступал с ней не лучшим образом. Но сейчас дико хотелось, чтобы она переживала обо мне. Переживала из-за чувств ко мне. Хоть каких-то.