Поднялась к двери и бодро заколотила дверным кольцом. Пока ждала, когда откроют, даже приплясывала от нетерпения. Но минуты шли, никто не торопился гостеприимно распахивать дверь. Рассердившись, заколотила еще громче. Уснули они все, что ли?

Спустя несколько минут закралось нехорошее подозрение. В добротном двухэтажном доме коммерции советника Холлера, моего дяди, стояла тишина. Он был пуст, гостью никто не встречал.

Поразмыслив, я поняла, что произошло. Если тетка получила мое письмо, то меня ждали ближе к вечеру. Карета приехала часа на три раньше. Дядя еще не вернулся со службы, тетка ушла по магазинам или прогуляться. Вероятно, с отцом. Служанка тоже воспользовалась отсутствием хозяев и улизнула. И что мне теперь делать? Ждать у двери под палящем солнцем?

От досады я выронила несколько словечек, которые произносил полковник, когда был чем-то недоволен и думал, что я не слышу. Но делу мои ругательства, конечно, не помогли и приход хозяев дома не ускорили.

И тогда я решила прогуляться, найти хорошее кафе и подождать за столиком в компании чашечки с мороженым.

Медленно я спустилась с крыльца и побрела прочь, стараясь выбирать улочки потенистее. Мало-помалу вынужденная прогулка начала приносить удовольствие. Саквояж тяжеловат, но приятно размять ноги после долгого путешествия.

Разом нахлынули шумы столицы и забытые впечатления.

Густо пахло розами, которые буйно цвели на клумбах и в сквериках, ароматом выпечки из кондитерских и духами столичных модниц. Сами модницы поражали воздушными летними нарядами из полупрозрачного батиста. За год, что я не была в столице, мода сильно изменилась. В своем синем дорожном костюме из плотной ткани я чувствовала себя жалкой провинциалкой и жадно заглядывала в витрины портных — прикидывала, пойдет ли мне платье с завышенной талией, полностью открытыми руками и широким поясом, который следовало завязывать пышным бантом на спине.

Я вчитывалась в яркие афиши на тумбах, разглядывала посетителей уличных кафе, которые, сдвинув на одно ухо нарядные шляпы, потягивали разноцветные напитки и громко смеялись. Послушала оркестр в летнем саду, там же полюбовалась красно-синей громадой воздушного шара, который на потеху публике подняли на коротком канате над деревьями.

В небе горело жаркое солнце, шелестели каштаны, бросая на мостовую узорчатые тени, на водах залива, который то и дело мелькал в просветах между домами, скользили нарядные лодки.

Кругом кипела веселая шумная жизнь, и понемногу она окутала меня, и время, проведенное в замке Морунген, стало казаться смутным и тревожным сном.