По логике, Глем Божан должен был сойтись с Энзирисом, Воителем. Но эти двое как-то не встретились. Зловещий и его ларитры застряли на Светоносных – чистое благодатное сияние хлесталось со зловонным дыханием Древнейшего, взаимно друг друга нейтрализуя. А Энзирис, бог войны, рубился сразу с пятью вексиллариями – и в том числе Мантафарэдом.

С ними были их легионы. Несколько тысяч гохерримов. Но так ужасен был в битве Энзирис, что один дрался со всеми – и брал верх. Все новые и новые высшие демоны превращались в кровавые брызги от взмахов его меча.

Титанорожденный, Энзирис и при жизни-то не знал себе равных, а уж после богорождения стал почти непобедим. Когда-то он пытался даже свергнуть Космодана, но был низвержен в Хиард, откуда его освободили лишь много лет спустя – чтобы помог одолеть Малигнитатиса.

И поначалу вексилларии ничего не могли ему сделать. Они бились пятеро против одного, перемещались быстрее молнии, испускали все новые шквалы чистой смерти – и ничего не могли сделать.

Жестокосердный отхватил голову Лефедритарде, пронзил сердце Алгуратану, разрубил наискось Эльветриору. Знамена легионов гасли одно за другим. Мантафарэд и Звастагладон еще пару минут бились бок о бок – а потом Мантафарэд остался один.

- Всю энергию мне! – приказал вексилларий. – Клинки, гохерримы!..

Гаштардарон исполнил приказ первым. За ним остальные. Их осталось много еще, гохерримов – а вот эйнхерии и алайсиаги вокруг полегли почти все. Энзирис бился уже в одиночку, без поддержки – а значит, легионеры могли поддержать энергией клинков вексиллария.

Это главный козырь гохерримов. Легионы. Способные складывать и умножать демоническую силу, они гораздо сильнее совместно, чем поодиночке. Прямо сейчас целых три легиона поддерживают энергией клинков Мардзекадана – и демолорд бьется на равных с величайшим богом Сальвана.

А Мантафарэда поддерживают аж пять легионов. Поистраченные, с немалой уже убылью, но все равно тысячи демонических клинков. Со всех лезвий сорвались лучи – и сошлись в шпаге Мантафарэда. Вексилларий рванулся вперед, взмахивая клинком, а в другой руке сжимая серебряные часы.

Те замерцали. Изошли радугой. Раскалились добела. И на секунду... время остановилось.

Все оцепенели.

Энзирис оцепенел.

Заветный артефакт Мантафарэда дал ровно одну секунду преимущества. Гохеррим метил ударить Энзириса в сердце, но тот все же сумел, успел чуточку сдвинуться – и клинок вошел в плечо.

Вздрогнул бог войны. Из раны брызнул прозрачный ихор – а шпага Мантафарэда запылала синим. Он рванулся снова – пронзить горло?.. сердце?.. нет, ниже!