- Колонии?..

- Конечно. Колонии под прямым управлением, зависимые территории, данники... причем без военных действий, заметь. Не миры целиком, а небольшие их кусочки. Все добровольно и по согласию. В некоторых нас даже считают богами... особенно Корграхадраэда. Ему поклоняется несметное множество смертных и низших демонов. Де-факто он и есть сейчас Темный бог.

- И что, это настолько выгодно, что можно отказаться от войн?

- Представь себе. Прибыль, конечно, несколько меньшая, зато стабильная. А расходы не идут ни в какое сравнение. И потом, этот способ заменил только набеги – и то лишь частично. Так что сейчас мы процветаем, как никогда прежде.

- А ты, получается, знал, что Гламмгольдрига хотят убить... – задумчиво произнес волшебник. – А почему не предупредил?

- Мэтр Дегатти, это Паргорон. Здесь все время кто-то кого-то хочет убить. И я все время что-то такое слышу. Мне о каждом случае бежать докладывать?

- Но это же все-таки не случайного демона убить хотели, а самого Гламмгольдрига.

- И что? Он мне другом не был. Да и кто бы подумал, что у них действительно получится? Я был уверен, что Корграхадраэд или пойдет на попятную или окажется у Гламмгольдрига в пузе. Знаешь, сколько их таких было за десятки тысячелетий, желающих прикончить нашего старого Желудка?

- Не знаю. Сколько?

- На самом деле не очень много, - признался Янгфанхофен. – Это у вас на Парифате полно героев, которые локтями друг друга распихивают, рвутся убить Темного Властелина...

- Ох, как же они меня утомляют... – картинно вздохнул Бельзедор.

- А у нас таким занимались разве что другие демолорды. Про восстание Худайшидана я вам уже рассказывал. Авантюра же Корграхадраэда... он ведь действительно прошел по волоску. Малейшая ошибка, малейший просчет...

- Ты это уже говорил в самом рассказе, - напомнил Бельзедор. – Повторяешься.

- Извини, извини.

- А что Анжанна? – спросил Дегатти. – Она сейчас жива?

- Жива и по-прежнему любимая жена нашего Темного Господина. Самая первая, самая главная и самая очаровательная. Единственная, к чьему мнению он прислушивается. Всего-то их у него сейчас двести штук... сам понимаешь, положение обязывает.

- И как она, похудела?

- Да, но не до изначальных размеров. Вообще, худоба переоценена, - заявил Янгфанхофен, выпячивая свой огромный живот. – Это всего лишь физическая оболочка, ее форма не имеет значения.

- То есть ты сам в любой момент можешь похудеть? – въедливо спросил Дегатти.

- Могу... но зачем?