И вот именно такие дети раз за разом получались у моих родителей. Словно какое-то проклятье легло на наш род.
Конечно, не все Дегатти и Адорази были искусными волшебниками. Кроме тех профессоров, которых я перечислил, у нас хватало и магистров, и лиценциатов, и бакалавров, и специалистов... да и неволшебники тоже попадались. Жена дедушки Айзы была абсолютно немогущей – но от этого я не перестал любить бабушку Лурию. Она единственная ухитрялась смягчать нрав моего отца... он заметно испортился после ее смерти.
И тем не менее, меня с самого детства окружали великие волшебники. И моих сиблингов тоже. Но они, все четверо, родились без способностей – и в некотором смысле это было для них везением.
Мои братья и сестры не учились в КА и не стали магами. Зато им досталось счастливое детство. Раз за разом убеждаясь, что очередной ребенок не сумеет поступить, родители позволяли ему просто жить нормальной жизнью. Как трава растет.
Они ходили в школу, играли, гуляли, влюблялись, сами выбирали будущие профессии и занимались обычными вещами для детей, подростков и юношества. Родители не видели в них пользы для династии.
И я им всегда завидовал.
Во мне-то пользу для династии как раз разглядели. Отец ведь уже начал отчаиваться. Он стал думать, что это конец Дегатти как волшебной фамилии.
Такое бывает. В Мистерии полно немогущих, предки которых были великими волшебниками. Магические способности – штука непредсказуемая. Иногда одаренные дети рождаются кучно, образуя целые семьи чародеев, а иногда наследственность вдруг замолкает.
Но я родился довольно одаренным – и стал отрадой для своего отца. Природа словно высыпала одному мне то, что предназначалось пятерым. Это проявилось не сразу, но когда проявилось...
Скажем так, у меня счастливого детства не было. Едва отец понял, что я не бездарен, как вцепился в меня клещом. Он твердо решил доказать, что его род себя не исчерпал – и с самых ранних лет я рос под круглосуточным надзором.
Я не ходил в начальную школу, как обычные дети Мистерии. Отец учил меня сам и приглашал репетиторов. Репетиторы, впрочем, часто сменялись – не выдерживали отцовского характера. Он предъявлял слишком жесткие требования... как им, так и мне.
За малейшие ошибки меня наказывали. За отлынивание от занятий – наказывали. За просто желание пойти погулять, поиграть с братьями и сестрами – наказывали. У меня был расписан каждый день – и большую его часть занимали занятия.