— Хан и его воины, — даже как-то удивился Михеев. — Как слышится, так и пишется. Они вроде наших нынешних «потеряшек» в те места сдуру сунулись восемьсот лет назад, там все и сгинули.

— Это при татаро-монгольском нашествии? — уточнил Коля. — Да?

— При нем, — подтвердил Михеев. — Звали хана Уракх, он был одним из ближников Бату-хана, в простонародье Батыя. Впрочем, положение у этого товарища при Батые было не самое значимое, поскольку войска ему придали немного. Полагаю, тысячником был, не выше. Во время большого похода на славянские земли этот Уракх получил боевую задачу выдвигаться на Владимир, но его за каким-то бесом занесло под Москву, которая тогда была вовсе не столица, а так, маленький городок затерянный в густых русских лесах. Может — заплутал, может, еще чего, поди теперь узнай. И под конец он забрел в аккурат в те места, что ныне зовутся Шатурским районом, прямиком в тамошние болота, где и нашел свой печальный конец. Часть его войска померла от укусов змей, часть от неизвестной болезни, высасывающей из человека жизнь менее чем за день. А самое главное — не могли они выхода из леса да болот найти, мотались по хлябям тамошним — и все никак.

— Леший, — уверенно заявил Коля. — Его работа.

— Не уверен, — покачал головой Михеев. — В лесу — да, но в болоте? Там трясинник хозяин, да кикимора отчасти, но и их силы на то, чтобы водить такую кучу народа, маловато будет. Думаю, тут кто-то из богов руку приложил. Ну это сейчас уже неважно. Главное — передохли они там все, так и не навредив местному населению. Вот только Уракх тот не сильно простой хан был, он, похоже, подколдовывал немного. Собственно, в те времена почти все темники великих ханов кое-что в тонких материях смыслили. Тот же Субудай, например, был куда как непрост, читал я про него кое-что. Да и наши ратники, что ближниками княжьими числились, недалеко от них ушли, особенно те, что Олегу Вещему служили. Ладно, не суть. Так вот — уцелевшие воины, которых осталось всего ничего, соорудили опочившему хану гробницу в виде полусферы, а после в отчаянной схватке перебили друг друга, чтобы не от болезни или яда умереть, а как положено, от доброй стали.

— Жертва, — кивнул Коля, который уже что-то в этих хитросплетениях начал понимать. — Посмертная.

— И предсмертное проклятье, — добавил Михеев. — Собственно, хан последние силы на него и потратил. Он пообещал, что когда болота эти станут землей, то он и его воинство восстанут из мертвых, и тогда тем, кто будет жить в этих землях, мало не покажется. Сказал и помер. А его воины своей кровью скрепили обещание.