— А тех семерых, из-за которых весь этот сыр-бор, не она ли притопила где? — вроде бы небрежно поинтересовался Михеев.

— Не она. — Губы болотника раздвинулись и Коля увидел, что зубы его, ранее совершенно людские, стали острыми как иголки. — Но их не найдут. И вы бы не сыскали, парень. Они ушли в болотные туманы, и до той поры, пока тот, кто их призвал, жив, все так и пребудет. Им сюда дороги нет, а вам до них не добраться. Вот такая закавыка.

— А тебе? — Пал Палыч привстал и отправил щелчком окурок в костер. — Ты за те туманы можешь пройти? И нас провести?

— Затем и пожаловал. — Смех Зыбуна больше был похож на уханье выпи. — Оно, конечно, по Покону мне людям свои тайны открывать да заповедные места показывать не след, но когда на двоих одна беда, то вместе ее избывать сподручнее. Я тебе пособлю, на след наведу, а ты уж расстарайся, сделай так, чтобы змей поганый из Нави не выполз. Пропажу вашу в аккурат к его прибежищу ведут, на остров. Всех шестерых.

— Было семеро? — насторожился Михеев. — Куда еще один делся?

— Так колдун, который их за туманы провел, одного утопил, чтобы дорогу открыть, — добродушно пояснил Зыбун. — И меня заодно той жертвой связал по рукам и ногам, не могу я теперь до него добраться. И старуха моя тоже не могет. Слушай, молодой совсем колдун, а знает много, паскудник такой, заговор прочитал по всем правилам. Если бы не это, не сидеть бы нам тут и лясы не точить, я бы их еще вчерась всех в ту чарусью загнал, что близ кривых берез. Она там большая, черная, до людской плоти жадная. И дрых бы сейчас под кочкой, как приличному болотнику положено.

— Забавно выйдет, если колдун генеральским племяшом распорядился, — невесело усмехнувшись, сообщил Коле Пал Палыч. — Или интуристом. Ему-то плевать, кем жертвовать в данном случае.

— Да все они там закладные, — влез в беседу Зыбун. — Просто этого раньше порешили, вот и все. А остальных он завтра в полдень, стало быть, в дело пустит. Да и лишний седьмой, идолов-то у Урова логова шесть стоит, стало быть, и закладов столько же надо.

«Заклады» — это жертвы, смекнул Коля.

— А колдун этот хоть и знающий, только все одно дурень, — продолжил болотник. — Он, небось, думает, что Ур-змеюка как из Нави выползет, так сразу ему богачеств без меры даст, и на царство какое посадит. Только не случится этого.

— Легенда по-другому говорит, — тихонько пробормотал Коля. — Одно желание, все такое.

— Потому что ту легенду вы, человеки, сами себе выдумали, — снова заухал Зыбун, да еще и за живот, вылезший невесть откуда и забавно побулькивающий при колыханиях, взялся. — Любите вы, чтобы кто-то вам богачества на блюде приносил и в обе руки не жалея отсыпал, причем неважно, за какое дело — доброе или черное. Лишь бы было! Ура того батюшка-Велес неспроста ить сюда закинул, смекаешь? Он понял, что в нем кроме злобы ледяной ничего не имеется. Непонятно только, с чего он его сразу не изничтожил, с каких лягух пожалел. Ну так на то он и бог, чтобы мы его помыслы разгадать не могли.