Куда больше её волновал единственный друг.

Кира протянула ему руки, и он взял её ладони, глядя на неё серьёзно и пристально.

— Я собираюсь тебя спасти, — шепнула она. — Веришь?

Рональд моргнул. А потом с изумлением посмотрел на её руки.

— Ты. забираешь мою боль. Ты.

— ТТТтттттт. Бери мою магию и говори свои формулы.

Рональд вдруг улыбнулся. Потянулся к ней с земли, всё ещё перепуганный и бледный, — и вдруг поцеловал в кончик носа.

— Я возьму совсем немного, — предупредил он. — Ты не пострадаешь, обещаю.

Угу. Он не понял, что она не собирается просто дать ему немного магии. Она заберёт всю его боль. Всю, до последней капли.

— Мы друзья, — тихо сказала она. — И мы не бросим друг друга.

Рональд улыбнулся ей одними глазами.

— Готова?

^Да.

.. И одновременно ещё одна Кира, стоящая в ритуальном круге, тоже поняла, что готова.

К самому важному шагу в своей жизни. К последнему, хотя юная Кира об этом не знала. Ей просто хотелось спасти друга.

Рональд начал говорить — и в этот миг Кира порывисто обняла его.

Ей ужасно хотелось его поцеловать. В висок, в щёку, в ухо. В губы, словно они были совсем взрослыми. Но. нет. Его боль была куда важнее.

Она обняла его, окутывая силой. Только в этот раз она была не бездонным колодцем, а родником, журчащим и искрящимся в лучах утреннего солнца. Сосны и море — и они двое, сидящие рука в руке, слушая крики чаек и любуясь пеной на гребнях волн.

А затем невидимый ритуальный круг, раскинувшийся под двумя детьми, раскрылся рубиновой звездой, вспыхнул, и Кира вдруг вспомнила.

Свои кольца. Бриллиантовое обручальное кольцо, сверкающее даже под луной, — и скромное колечко белого металла.