Птица скользит бесшумно, взмывает вверх и летит к побережью, и вот перед ней открывается разрушенный город. Огненная гора однажды поглотила его, а то, что осталось, выглядит теперь угрюмо. Остовы стен застыли, словно воздетые к небу руки, и улицы, выстланные угольно-чёрной пылью, сейчас совершенно пусты. Где-то прошли потоки лавы, сжигая всё на своём пути и смывая остатки города в море, остальное засыпало пеплом. Но чёрная пыль на поверхности улиц это не пепел. Она дрожит, и кажется, что даже звуки тонут в ней, словно в зыбучих песках. Падают на её поверхность и тут же проваливаются куда-то в её густую темноту.

— Этот древний город погиб уже давно, — голос Сираффы звучит глухо, почти переходя на шёпот, как будто боится пробудить что-то спящее под руинами города. — И эта темнота говорит о том, что ткань мира здесь очень тонка. Она может разорваться в любой момент. И этому месту нужен лекарь… Когда-то айяарры умели лечить такие пробои.

Сокол летит на окраину города и видит мужчину в тёмной одежде, стоящего на дороге вытянув перед собой руки. Он медленно, словно в боевом танце, делает несколько движений руками, пальцы рисуют сложный узор и вскоре тонкие алые струйки, живущие в сердце гор, начинают дрожать и медленно тянутся к нему. Ещё движение пальцев, и вот они уже свиваются в сложный узор, чем-то похожий на паутину или ловчую сеть. Взмах руки и она взлетает, зависает в воздухе и медленно опускается на разрушенный город. И там, где алые нити касаются поверхности улиц, чернота вспыхивает золотом и медленно уходит в землю, обнажая просто камни, засыпанные слоем серого пепла.