Ей показалось, что-то знакомое в его усмешке, в том, как дрогнула бровь, и он, потерев переносицу, ответил, переведя взгляд на огненные веера в руках факиров:

— Я не борюсь. И я не хотел бы забывать её даже за всё золото мира, — он сделал паузу, как будто подбирал нужные слова, а затем добавил негромко, словно говорил сам собой: — Эта любовь сделала меня лучше. Она меня изменила и… я благодарен ей за это. Раньше мне хотелось только разрушать, а теперь… Теперь я способен что-то созидать. Раньше я думал, что любовь — это зло. Но я ошибался. Не всякая любовь зло, и, наверное, всё зависит от тебя самого. В какой-то момент ты начинаешь понимать, что любовь — это единственная узда, которая удерживает твоё безумие от того, чтобы оно не сорвалось в галоп и не разрушило тебя окончательно. Она — моя узда, миледи Каталея, — он посмотрел на неё и улыбнулся, — хотя даже не знает об этом.

— Какое удивительное сравнение. Вы очень тонко чувствующий человек, милорд Ландегар, и это тем более удивительно, потому что так не соответствуете вашему образу, — она с улыбкой указала на его кружева.

— Ну, все мы в некотором роде носим маски и играем какие-то роли. Вы — будущей фаворитки, я — придворного хлыща с кружевным воротником.

Лея рассмеялась и покачала головой.

— Вы так самокритичны. Но дело в том, что у меня просто нет выбора, я должна быть здесь по велению королевы, а вы? Что вас заставляет носить маску?

— Один старый долг, который я ещё не выплатил. И как только я это сделаю, мне больше не понадобятся эти кружева.

— А как скоро это произойдёт? — спросила Лея осторожно, понимая, что вот он — подходящий момент, чтобы поговорить о её побеге.

— А почему вы спрашиваете, миледи Каталея? — милорд Ландегар прищурился, внимательно вглядываясь в её лицо.

— Ну… дело в том, что… Не знаю, как сказать, — она смутилась, задать нужный вопрос оказалось не так уж и просто, как ей думалось вначале.

— Говорите прямо, раз уж начали.

— Поклянитесь, что никому об этом не расскажете, — произнесла она, собравшись с силами.

— Клянусь, что никому об этом не расскажу, — он усмехнулся и приложил руку к груди, — да и сами посудите, кому я могу что-то рассказать? Я же здесь никого не знаю!

— Хорошо. Хорошо! Я вам верю.

— Так что вы хотели спросить, миледи Каталея?

— Вы вчера за обедом говорили о том, что снаряжаете корабль в северные земли. А как скоро он отплывёт?

— А вы с какой целью интересуетесь, миледи Каталея? — спросил милорд Ландегар с лёгкой улыбкой, и в его глазах заискрилось какое-то сумасшедшее веселье веселье. — Хотите сбежать в Астфолл?