— У меня была Беседа с Отцом. После твоей смерти.

Глава 39. Сказ о Враге. Взгляд со стороны

Глава 39. Сказ о Враге. Взгляд со стороны

«Мне не больно!! Мне не больно. Мне больше не больно» — стучало в висках того, кого Кхай назвал стихийным бедствием, и древний хаосит еще не понял, насколько был прав… Раэль повис на Лири подобно обезьянке саймири, с самыми цепкими во всех мирах пальцами, мял немнущуюся, в принципе, ткань кше и продолжал повторять свою мантру.

«Мне не больно…».

Он бы и зубами впился в шею вновь обретенной любви, и подобно вампиру пил и пил его кровь… Долго, бесконечно долго… захлебываясь от жажды, любви, тоски и желания.

Его не было рядом… Сколько? Несколько месяцев? Лет? Веков? Солнечных систем и галактик? Раэль точно не помнил, все, что произошло в Мире Льдов теперь казалось сном, длинным, тягучим и неинтересным.

И Лин, Лин был рядом вопреки всему. Вопреки его холодности, вопреки его выходкам, вопреки тому, что он… Нет, о последних событиях думать не хотелось. В порыве безрассудства и глупого упрямства он совершил такое, что Келлин ему никогда не простит. Его глаза никогда не приобретут тот же янтарный, завораживающий, сводящий с ума блеск. Они навсегда останутся осколками едва золотящегося льда.

И это Иллири еще не знает о главном.

Раэль все пытался не задохнуться и не упасть в позорный обморок от переполняющего счастья, напополам с диким страхом — что с ним сделает его тсани, когда узнает?

«Отшлепает, как минимум» — знакомый голосок одного из его личных кошмариков прозвучал, как обычно, прямо в голове, — «но ты не отвлекайся, обнимай свою воскресшую любовь, вдруг опять надумает сбежать».

Хвостатая тень мелькнула где-то на краю зрения, но Раэль даже не вздрогнул. К этим двум порождениям сна разума он давно привык.

«Мне не больно! Мне не больно… Мне больше не больно… Я не могу без них. Без них обоих».

Уже неизвестно в который раз, Раэль едва слышно прошептал:

— Лири — это правда ты?! Я же чуть не умер, я же совсем потерял надежду…

Вместо ответа теплое дыхание в шею, от которого мурашки вновь устроили смотровой парад по всему телу и тихое:

— Малышшшшш — ДЫШИ! Ты от меня так просто не отделаешься. Я весь твой, со всеми своими решевскими ныне потрохами. Люблю тебя, солнце мое и свет, моя ночь и мой день. Только теперь я стал понимать, что такое «тсани»…

И последние слова стали триггером, искрой, что моментально зажгла кровь. Томная волна еще больше затуманила взор Раэля, заставила Иллири крепче сжать объятья, а Келлина выдохнуть сквозь сжатые зубы ругательство.