— Я не боюсь. Вы совсем не такие, как о вас рассказывают, — серьезно отозвалась Кончита. — И папа говорил, что темные ткачи это не зло, а просто слуги Брата.

— Твой папа не совсем прав, Кончита, — покачал головой Шорох. — Ткачи — это зло, а Ургаш — тьма и отчаяние. Просто лучше зло, послушное закону Хисса, чем дикое и безумное, как стая голодных гулей.

— Но… — Девочка растерялась. — Вы не похожи на гулей!

— Не похожи. — Шорох усмехнулся. — Мы намного страшнее. И поэтому, когда стража будет тебя спрашивать о нас, ты им расскажешь все без утайки. Нам это не повредит, а твоей семье неприятности не нужны. Так ведь?

Девочка кивнула, не понимая, но и не решаясь противоречить.

— Братишка, не запугивай ребенка, — вмешался Стриж. — Почтенная Кончита и так будет вести себя хорошо, правда же?

Кончита закивала.

— Вот и умница, — улыбнулся ей Шорох. — Посмотришь службу, помолишься Светлой и на полчасика сделаешь вид, что мы твои соседи, друзья брата. Как, кстати, его зовут?

— Джеронимо. Рони бие Пунта, — тихонько отозвалась Кончита.

— Значит, приятели Рони с соседней улицы.

— Беги тоже надень чистое платье, Кончита, — велел Стриж.

Девочка кивнула и убежала, а Шорох вопросительно посмотрел на брата.

— Что за солнышки? — Он кивнул на остывающую в тряпице палочку гномьей охры. — И как ты уговорил Ульриха поделиться рецептом?

— Ну, мы поспорили. Он сказал, что никто кроме гномов не может, а я сделал.

Шорох хмыкнул.

— Ладно, потом расскажешь.

— Ты только не пытайся подойти к храму, пока Лея не затрет руны.

— Капитан Лопес сошел с ума. Такого попрания традиций гильдия не простит.

— Уже, — пробормотал Стриж.

— В смысле уже?