В связи с тем что операторы не предусматривались и новая техника должна была работать исключительно автономно, Лазарь не слишком ей доверял и приказал солдатам по возможности держаться подальше от ползающих машинок, стараясь к ним не приближаться и не попадать в зону непосредственного обзора. Во избежание, так сказать…

Полина распласталась на песке, скрытая невысоким барханом, и ждала сигнала к атаке. До назначенного времени оставались считанные минуты.

Совсем немного времени – и она наконец-то пойдет в настоящий бой.

Перед мысленным взором личной ученицы князя Кирилла промелькнули последние дни в Холодном Пределе.

Обучение у сильнейшего боевого мага не могло похвастаться легкостью и простотой. Патриарх очень жестко относился к внезапно обретенной названой дочери, заставляя выкладываться на тренировках по полной.

Боль, усталость, слабость – не имели значение. Единственное, что стояло во главе угла – выполнение упражнения, независимо от того, насколько сложным оно могло показаться семнадцатилетней девчонке.

Долгий забег по Замерзшему лесу, схватки с боевыми големами, сотворение чар, когда кажется, что сил уже не осталось. Вот краткий список того, через что ей пришлось пройти за последние две недели.

Полина не жаловалась, не плакала и не молила небо о другой судьбе. Нет, бывшая осужденная преступница за убийство отчима, пытавшегося изнасиловать малолетнюю падчерицу, была абсолютно довольна положением, в котором ей повезло очутиться после импульса магических источников.

Боевой маг могущественного колдовского клана. За этот статус однозначно стоило побороться. Как и за возможность жить новой жизнью.

Магия очаровывала, вселяла уверенность, давала цель в жизни и навсегда изменяла отношение к ней со стороны посторонних.

Больше никто не смотрел на нее как на уголовницу без будущего. О нет. Теперь она часть настолько огромного и большого, о чем презренные людишки во внешнем мире и понятия не имели.

Здесь не считали, что она сделала нечто плохое, убив насильника. Здесь не осуждали за поступки, совершенные из самообороны. И здесь уж точно никто не плакал по ублюдку, обожающему лапать дочь сожительницы еще с той поры, когда той стукнуло пятнадцать лет.

Сдохшую мразь колдуны воспринимали именно тем, кем он и являлся на самом деле – тварью, несомненно заслуживающей смерти.

Князь совсем не походил на мерзкую толстуху-судью, визгливым голосом вещающую о ценности человеческой жизни, предпочитающую не замечать последствий для молодой девушки, если бы подонку удалось осуществить задуманное.