— Каким образом внушает?

— Магией. Рядовые нурийцы легко могут съесть раненного собрата, но пойти против пророков и Энры почти не способны. Случаи дезертирства из их армии, Истовых Ревнителей, единичны, такую преданность обычными средствами не заполучить. Эмульсия превращает налар в инструменты воли Энры.

— Благодарю, Виктория. Весьма содержательный рассказ.

Полубогиня присела на трибуну, слово взял Кирилл:

— Теперь вы понимаете, с чем предстоит столкнуться, господа ромейцы? Не верите мне, поверьте своей богине, сражавшейся с врагом последнее столетие. Если Девять и наследники Флавия не способны оказать отпор Пошести, это сделаем мы, немертвые.

* * *

— Владыка! Прости мою наглость, но чем ты думал, когда выдавал секрет крестража чужаку!?

— Для тебя он, возможно, чужак, для меня не совсем. Квинт — землянин.

У прибывшего в Элиду Тлалока отвисла челюсть.

— Неужели?

— Сам удивился, схлестнувшись с ним в бою. Разумеется, я не доверяю ему также как тебе или Ксочипепу с Сэдзо, но все же без помощи такого человека не обойтись. Его гомункулусы позволят избавить драконов от проблем с рождаемостью.

Первый советник недовольно скрестил руки.

— И какой пост будет занимать этот Квинтус?

— Не волнуйся, Тлалок, выше тебя ему не подняться.

— Где его крестраж?

— Спрятал в надежном месте, вдобавок вплел туда чары духовного разложения. Одно мое слово и от Квинта останется даже не душа, а тень души.

— Ромейским магам неведома преданность, они по-настоящему верны только себе.

— Я заметил, — ответил Кирилл, почесав драконьим клинком костлявую спину. — Как же легко они переметнулись со службы Риму к нам. Кто предал однажды, предаст во второй раз.

— Жрец-личи предпочтут смерть позору.

— По крайне мере, большинство из вас. Но пойми, наша империя расширяется, надо пополнять свои ряды кем-то из местных. Со временем отсеем нормальных людей от мусора.