— Когда приступаем?
— Сегодня же. Медлить нельзя.
— Владыка, как бы это сказать помягче… Многие подданные могут засомневаться, что ты это ты.
— Почему? — Кирилл осмотрел свои руки, пощупал лицо. На сей раз он не трансформировался в скелетоподобного дистрофика с красными ввалившимися глазами. Даже растрепанные волосы не спешили выпадать. Разве что кожа побледнела и все. — А, блин, точно.
«Я утратил товарный вид. Не могущественный архилич, а не понять кто. Спасибо тебе, Молох. Хотел как лучше, а создал дополнительную проблему».
— Ты не можешь подкорректировать облик?
— Сейчас попробую, — попытка прибегнуть к полиморфизму ни к чему не привела, архилич ощутил лишь пробежавшую по телу волну тепла. Внешние изменения отсутствовали. — Бесполезно. Впрочем, ладно. Позови слугу с бритвой, надо от волос на голове избавиться.
— Слушаюсь, мой царь.
Закончив с парикмахерскими процедурами, архилич отослал слугу прочь, а сам задумчиво уставился в зеркало. Сейчас он выглядел живее, чем когда-либо за прошедшие годы. Ненормальность выдавала бледная фарфоровая кожа и алые глаза без склеры и зрачка.
Хоть Кирилла побрили налысо, это не сильно убавило женских черт во внешности. Худое лицо с тонким носом ну никак не могло сойти за мужское, в лучшем случае, за юношеское.
— Раз… два… три… — хотя бы удалось придать голосу прежнее звучание с помощью магии. — Так-то лучше.
«Перемотать грудь, нацепить доспех и нормально. На первое время сойдет».
В опочивальне объявился Умулькутли.
— Ты выглядишь почти живым, мой царь.
— Никогда не думал, что не буду рад этому. Царь-лич должен вызывать трепет, теперь же я могу вызвать в лучшем случае стояк у мужской половины населения.
— Сильно чувствуется разница между этим сосудом и предыдущим?
— Я понял, к чему ты клонишь, Умулькутли. Нет, особой разницы не вижу, сиськи особо не мешают, фаллос как таковой мне и до этого был не особо нужен.
— Но ты же раз в полгода подпускал себе женщину.
— На фоне текущих проблем эта сущая мелочь. Серьезно. Если выживем, потом поменяю тело.
— Можно наложить иллюзию.