— Зато вы можете греть свою душу тем, что слишком умны, чтобы нуждаться в подачках судьбы, и выбиваетесь из убогого серого большинства, — сказала Ева любезно. — Если, конечно, ваша душа нуждается в том, чтобы ее согревали подобными доводами вместо любых других.

Когда пигалица, сощурившись, попыталась перехватить ее взгляд, Ева уже разворачивалась на каблуках, собираясь лично поприветствовать ближайшего дроу.

Месяц назад мнение незнакомой пигалицы было бы последним, что ее волновало. Сейчас в Евиной душе кровоточило слишком много мозолей, чтобы у высокомерной маленькой засранки вышло не отдавить хотя бы одну из них.

Но поскольку Белая Ведьма точно не должна нашептать на ухо Повелителю дроу то, что не понравится Мираклу — к вечернему приему Еве лучше набраться столько терпения, чтобы в полной мере соответствовать поговорке про пульс покойника.

ПРОДОЛЖЕНИЕ ОТ 07.11

***

— Не могу не отметить еще один твой талант, — сказал Герберт, когда после очередного танца с Мираклом Ева привалилась к колонне по соседству. — Обычно этому учатся годами.

— Чему? — уточнила она, старательно изображая тяжелое дыхание.

— Умению избегать нежелательных персон в хаотическом бальном движении, где вероятность столкнуться приближается к отметке «обязательно». — Некромант скупо улыбнулся. Кажется, впервые за последние дни, хотя теперь они виделись слишком редко, чтобы Ева могла сказать точно. — Так умело выстраивать свою траекторию в обход риджийцев — заслуживает похвалы.

Прием был в разгаре. Белое золото тронного зала обволакивал бальный дурман. Трон пустовал — Миракл, как и после коронации, предпочел быть ближе к народу. Вон, к слову, и он: беседует о чем-то с лепреконами, умудряясь смотреть сверху вниз без малейших признаков унизительного превосходства. Зеленое пятно представителей маленького народца (лепреконы, совсем в сказках, дружно облачились в мшистое, болотное и травяное) окружала разномастная пестрядь керфианцев; время от времени черными проблесками мелькали дроу, не танцевавшие, но лениво курсировавшие в толпе. Зато среди танцующих то и дело виднелся летящий шелк эльфийских одежд и бархат — людских.

Даже людей из Риджии легко было отличить от керфианцев. Если керфианская мода приближалась к викторианской, то риджийцы одевались так, будто ограбили съемочную площадку «Игры Престолов».

— Они нас не услышат? Магией, имею в виду, — добавила Ева вполголоса.

Она избегала риджийцев даже не потому, что ей не слишком хотелось вновь выслушивать колкости Белой Ведьмы или восторги Повелительницы эльфов. Просто ей совершенно не улыбалось в который раз рассказывать прекрасную ложь о своих злоключениях в чужом мире — и чем меньше соотечественницы услышат от нее, тем меньше вероятность, что они случайно обнаружат невидимые керфианцам белые пятна.