– Откуда знал?

– Мишель предложила оставить это здесь. На всякий.

Я улыбаюсь, всё же обеспокоенно рассматривая лежащих без сознания Наблюдателей и кислородный баллон, опустошённый уже, приземлившийся прямо рядом с зелёной головой одного из наших преследователей.

Мы аккуратно обходим их и, в этот раз снова лифтом, возвращаемся в лобби.

И всё бы хорошо, но я вижу, что полы в лобби как-то странно блестят. Когда я понимаю, что блестят они от воды, то вспоминаю о ловушке от Лейлы… Найдя глазами провода, я прослеживаю их путь, отмечая, откуда они торчат. Как раз на пути в центральное крыло… И там, за углом, я вижу Лейлу, определённо собирающуюся привести ловушку в действие.

– Мари, Диего, поспешите! – командует она, и мы быстро оказываемся рядом с ней. И очень вовремя, ведь ещё одна группа Наблюдателей бросается наперерез в нашу сторону. И Лейла со странной усмешкой переключает рычаг.

Электрический разряд шипит и искрится, вырубая самых прытких Наблюдателей. Остальные отстраняются, не решаясь наступить в отделяющую их от нас лужу на полу.

– Ну разве это не замечательно? – улыбается Лейла.

Интересно, она по жизни конченная или на каких-то антидепрессантах сидит? Или, может, на наркотиках? Кем надо быть, чтобы так искренне радоваться тому, что причинила кому-то боль?

– Напомни мне тебя не злить, – шокировано шепчет Диего.

Лейла издаёт игривый смешок. Мне хочется её ударить.

Наблюдатели буквально в пятнадцати футах от нас ищут другой путь, чтобы добраться до нас, когда я чувствую едкий запах.

– Что-то горит? – я обеспокоенно осматриваюсь.

– Вон там, – Лейла перестаёт зубоскалить и указывает в сторону источника запаха: в десяти футах от нас обои сворачиваются от горящей изнутри проводки. Должно быть, махинации Лейлы спровоцировали замыкание. Я хватаю со стены огнетушитель и покрываю пылающее пространство пеной – не хватало ещё угореть здесь. Когда я собираюсь вернуться к Диего и Лейле, моё внимание привлекает прогоревшее в стене пространство. Я подхожу ближе, обнаруживая обугленную деревянную коробочку с гравировкой. Это ещё что…

На гравировке едва ли можно разглядеть почти стёртую надпись.

«Дневники Эверетта Рурка. Ла-Уэрта, 1980 г»

– Уверена, там нет ничего ценного, – с фальшивым безразличием произносит Лейла, не сводя с коробочки взгляда. – Нам пора идти, да? К тому же, нехорошо читать чужие дневники, – добавляет она, видя, с какой решимостью я смотрю на деревянный ящик.

– Нельзя читать чужие дневники? – возмущается Диего. – Ты говоришь о том, что нужно уважать личное пространство кого-то, кто установил камеры наблюдения в каждом номере отеля?