– Ясно, – холодно произносит Алистер, отворачиваясь к окну и бормоча едва слышно: – И куда тебя всё это привело? «Ибо прах ты и в прах возвратишься»… Впрочем, довольно жалеть себя. Время работать.

Он оборачивается обратно к солдату – и в этот момент Арахнид замертво падает к его ногам, из его спины торчит обсидиановый кинжал.

Алистер в упор смотрит на меня.

Я стою босая, в куртке Джейка, на моих волосах, коже и одежде – снег и кровь, и выгляжу я, как… привидение.

– Привет, предатель.

– М-марикета! – он отшатывается назад, делая несколько неловких шагов, прежде чем упирается спиной в окно. – Как ты… ты же должна быть…

– Должна быть что? В анабиозе благодаря твоему отцу? – я смеюсь, и это смех сумасшедшей. – Ты солгал нам, ублюдок. Ты продал нас Рурку. Ради чего? Ради места в совете директоров? Ради его одобрения?

Под конец я срываюсь в истерический визг.

– Я сделал то, что должен был! – кричит Алистер. – Я не сожалею!

Я наклоняюсь, чтобы вырвать из спины мёртвого солдата подаренный Сераксой кинжал.

– Не сожалеешь, – легко соглашаюсь я. – Бесчувственная скотина! Они все мертвы! Благодаря тебе! Блядь, я вытащила своими руками, – я указываю на свои окровавленные ладони, – труп моего мужа из грёбаной лаборатории твоего отца, но ты, конечно, ничерта не сожалеешь! Они мертвы, – мой голос надламывается, когда я это повторяю, – из-за Рурка. Он сломал наши жизни. Ты сломал наши жизни!

– Ты не можешь обвинять меня во всём, что произошло на этом острове!

– Я могу обвинять твоего отца, – возражаю я, и слёзы льются из глаз, оставляя светлые дорожки на корке грязи и крови. – А ты, вместо того, чтобы противостоять ему, выбрал его сторону. Ты предпочёл его нам! Ты предпочёл его Раджу. И Мишель. Заре, Крэйгу и Диего. Джейку, Эстелле, Куинн, Шону…

– Не смей! – кричит Алистер.

– Ты предпочёл его Грейс, – безжалостно заканчиваю я.

Плечи Алистера вздрагивают.

– Для чего бы ты ни пришла, Марикета, сделай это уже, – произносит он. – В противном случае ты просто тратишь время… А время – всё, что у нас есть.

Я прокручиваю кинжал в ладони.

– В другой жизни ты мог бы быть хорошим человеком, Ал. Но не в этой.

Один неуловимый бросок – и кинжал, кажется, пробивает грудь Алистера насквозь, и со звоном выбитого стекла его тело падает на землю. Последнее, что я вижу – собственное лицо, когда я смотрю из разбитого окна на стремительно окрашивающийся в красное снег.