С уважением к столь богатой истории Иванов приложил вторую руку на край ямки к, казалось бы, мёртвому камню, но дальше смотреть не захотел — не каждый выдержит вбирать в себя боль и смерть, тысячелетиями происходящих по человеческой прихоти.

Но коридор не успокаивался. Словно чувствуя, что их встреча первая и последняя, он начал забрасывать, почти топить парня во всём, что видел, что знал, что замечал. Он словно делился пропитавшей его Силой, искренне, по-доброму.

Иванов сначала противился, пытался сопротивляться... и проиграл.

Образы, хлынувшие в него, оказались настолько яркими, сочными, пропитанные реальностью, что завораживали. Рассказав свою историю, камень перешёл к «расширенной версии».

***

Оказывается, здесь с незапамятных времён находилось некое подобие тайного храма или школы колдунов. Почему именно здесь? Вдали от всего? Как раз именно поэтому. В дни основания специально выбирали наиболее удалённые по тем меркам места.

Обучение шло так себе — с серединки на половинку. Несколько стариков, собравшихся для передачи знаний, быстро коммерционализировали своё дело и вместо серьёзного, вдумчивого обучения показывали богатеньким неофитам простенькие, ненужные заклинания да несложные травяные отвары.

Наставники поумирали, учить стало некому, простенькие, сараеобразные строения разрушились...

А потом пришёл некто сильный, носатый, с характерным ассирийским лицом и крашеной хной длинной, курчавой бородой. Походил, попинал сандалией ломкие, сухие палки из бывшей крыши, огляделся по-хозяйски — да и восстановил бывшее учебное заведение.

Однако порядки изменились. Теперь учили молодёжь на совесть, держа будущих колдунов и травников в чёрном теле. Спали они всегда на улице, сгрудившись, точно отара в бурю. Ели плохо, всё свободное от учёбы время или вкалывали в подсобном хозяйстве, или занимались воинскими упражнениями.

Шли годы, школа разрасталась. Появились защитные стены — низенькие, но прочные, понемногу вокруг стали селиться люди, начали приезжать гонцы из городов.

Курчавобородый оказался человеком амбициозным и не чуждым нового. Он не гнушался часами возиться с наиболее перспективными учениками, раз за разом показывая то или иное умение и заставляя его оттачивать до совершенства. Тогда-то бывший инспектор и узнал, как создать из Силы плеть, меч, щит. И ничего, что язык, на котором общался с учениками, был неизвестен. Хватало и того, что он видел.

...Коридор с камерой посередине построили ученики учеников человека с ассирийским лицом для испытания тех, кто хотел выйти за пределы своих возможностей. Росли возможности, росли знания, росла и иерархическая лестница, своими заковыристыми ступеньками всячески усложняя новичкам путь наверх.