Тем сильнее оказалось удивление и непонимание, когда горячие руки схватили меня за талию и оттянули в сторону, не дав сорваться вниз.
Я испуганно вертела головой, замечая, что все стражники, что находились возле нас на эшафоте, включая настоящего палача, схватившись за головы, стоят на коленях и воют. А меня крепко держит Грегор, одновременно пытаясь перерезать кинжалом веревку у шеи.
– Что происходит? – прохрипела я, как только воздух снова стал поступать в легкие. Черные круги перед глазами постепенно исчезали.
– Я не знаю, что происходит, – быстро проговорил мужчина. – Знаю только, что тебе не место на виселице, Лилиана. И я не позволю никому причинить тебе вред.
– Грегор, – прошептала я, не в силах оторваться от него. Не в силах сказать что-то еще. Эмоции слишком сильно жгли грудь, застилая глаза влагой, застывая где-то на кончике языка.
– Молчи, Лилиана, – тихо ответил он, с силой прижимая меня к себе. – Не нужно ничего говорить.
Я коснулась щекой его широкой груди, и даже сквозь одежду услышала быстрое биение сердца. Слезы скатывались вниз, впитывались в рубашку.
– Прости меня, – снова повторила, словно это могло что-то изменить.
– Почему ты обманывала меня? – спросил Грегор, обхватив мои щеки и заглядывая глубоко за черту глаз.
Он не сердился. Будто я никогда не причиняла ему боли. От этого глубоко внутри начинало еще сильнее жечь.
– Я боялась, что ты потеряешь магию…
Внезапно Грегор мрачно улыбнулся, и Черный палач вернулся. Снова уверенный в себе, сильный, опасный. Снова мастер пыток, которого невозможно сломать.
– Моя маленькая, храбрая лилия… Я тоже боялся. Но жизнь без тебя оказалась страшнее, чем без магии.
– В смысле? – не поняла я, удивленно вглядываясь в знакомые алые всполохи на дне обсидианового мрака.
– Я все-таки потерял силу.
– Как? – бросила взгляд за его спину, рассматривая распластанных по грязным доскам стражников. Они все еще держались за головы и стонали. Двое уже потеряли сознание. – Разве на охранников сейчас действует не твоя магия?
– Моя, – пожал плечами Грегор.
– Но как же?..
– Понятия не имею, – и на этот раз улыбка стала еще более озорной.
Я тоже улыбнулась.