Судьи заняли свои места, а председательствующий поднялся. Я хотела встать следом по былой привычке, но Джеферсон вовремя меня остановил. Председательствующий заговорил:

— По результатам слушания по делу о бракоразводном процессе семьи Стоун, суд принял решение расторгнуть брак, — удар судейским молотком.

Окончательное решение объявлено, и по-другому уже не будет!

С моих губ вырвался громкий выдох облегчения. Крепко сжимаю кулаки, сдерживая невероятно сильное желание закричать от радости.

Посыпались фотовспышки.

Зал эмоций не сдержал, нашлись те, кто даже счел уместным громко аплодировать, вызвав тем самым неодобрительный взгляд председательствующего.

Ударами молотка председательствующий потребовал тишины. Продолжил:

— С настоящего момента истица утрачивает право носить фамилию Стоун, в связи с чем ей возвращается фамилия отца — Лоуренс, — удар судейским молотком.

Я улыбаюсь.

— Суд принял решение в силу недоказанной финансовой самодостаточности Анны Лоуренс назначить ей опекуна в лице Джона Хэнтона до достижения ею 26 лет. Опекун назначен, — удар судейским молотком.

Все!

Я поднялась с места, не в силах унять мелкую дрожь в своем теле. Посмотрела на Томаса, а он в упор смотрит на меня, понимает, что выполнить данное мне мрачное обещание уже не сможет.

Мужчина быстрым шагом уходит из зала суда, а ему вслед кричат репортеры:

«Мистер Стоун!», «Томас Стоун, сюда!», «Том Стоун!».

Вслед за Томом спокойным размеренным шагом к выходу из зала направляется Айзек Берч.

Я смотрю на Джона, с усилием сдерживая порыв броситься ему на шею.

Я знаю, как нелегко ему было сделать то, что он сделал для меня. Моя благодарность к Хэнтону безгранична.

— Спасибо, — искренне благодарю его я. В ответ на любимом лице растянулась теплая и немного рассеянная улыбка, как будто мысли Джона где-то еще.

Патрик Джеферсон собрал бумаги. Закрыв свой дипломат, юрист поравнялся с нами. Коротко обменявшись поздравлениями, мы втроем под преследующими нас фотовспышками и взглядами решительным шагом направляемся к выходу из зала суда.

Родители Анны стоят в стороне от выхода и оба смотрят на меня так, будто впервые видят. В Форклоде я боялась найти на их лицах именно такой взгляд. Только теперь, в эту самую минуту, глаза их не передают иного чувства, только сомнение в том, кто я такая?