-- Марид впереди! -- крикнул он, готовясь к бою. -- Будьте начеку!

-- Всю жизнь буду тебе завидовать, -- сбоку отозвался Ниаматулла, -- я ничего не чувствую. Где он?

-- ...Прямо над тобой, идиот!

Улла вовремя кувыркнулся, уходя от удара сверху; Острон вместо него кинулся вперед, и его ятаган хищно звякнул о лезвие клинка марида. На этот раз Острон не боялся чудовища: его со всех сторон окружали другие стражи, и всего лишь секундой позже над макушками просвистела метко выпущенная стрела, вошедшая мариду точно в глаз. Это его не убило, но заставило помедлить, а Острону вполне хватило этого времени, чтобы отрубить патлатую голову.

-- Он не один! -- крикнул он и побежал вперед. Он был не единственным, кто выкрикивал это слово; где-то впереди оглушительно ревел командир Усман, предупреждая людей, и другие вопли доносились со всех сторон. Хотя и не все, но многие стражи Эль Хайрана взяли с собой в этот поход небольшие серебряные ножи: большой урон ими причинить, возможно, было нельзя, но сталь маридов не брала, а таким ножом их все-таки можно было уничтожить.

Сколько времени прошло, Острон не считал. Люди отрядами продвигались по улицам к своей главной цели: обезображенной, полуразвалившейся цитадели в центре города. Где-то впереди шел Халик, спешившийся на полпути. Над головами кружили птицы, и хищные неясыти время от времени ныряли вниз, чтобы выклевать своей новой жертве безумные глаза. Огромный пустынный лев сколько-то шел рядом с Остроном, -- возможно, тот же самый, которого он видел у ног Сунгая, -- и иногда с рыком напрыгивал на выскочившего из-за угла одержимого.

Временами Острон вспоминал о странном человеке в сером плаще, но понемногу он стал отбрасывать эту мысль: даже если тот человек появится вновь, на Дар Сунгая он не оказывает никакого влияния, и старая добрая сталь, -- ну, на худой конец серебро, -- точно нанесет прислужнику темного бога ущерб. К тому же, впереди был Халик. Халик казался несокрушимым и непобедимым.

Он почувствовал холод, но не сразу обратил внимание. По улицам по-прежнему мел пробирающий до костей косонг; бурнус Острон давно потерял, а рубаха его напиталась чужой кровью и мокро липла к телу. Холод понемногу усиливался.

-- Кажется, будет ливень, -- услышал он голос Уллы неподалеку. -- Ну и мороз!

-- ...Подожди, -- выдохнул Острон.

Они шли одними из первых. Тумен рассеялся по всему кварталу, запрудив узкие переулки, но Острон и Улла шагали следом за Халиком, который уверенно направлялся по центральной улице, прямо к цитадели, прорубая себе путь двумя ятаганами, на которых блестело пламя; время от времени сам Острон подпаливал развалины, и оттуда вываливались полыхающие безумцы.