Потом они добрались до стен города и разжали когти, выпуская свою ношу. Стремительно развернулись, возвращаясь. Солдаты, стоявшие в арьергарде, уже готовили для них новые камни, принесенные с собой из серира. В это же мгновение Сумайя громко крикнула, и тысяча стрел помчалась вперед, к белым стенам падшей цитадели.

Лучники немедленно приготовились стрелять вновь; еще несколько вражеских стрел бессильно ткнулись носами в песок в касабе от них. Птицы с криками устремились обратно к городу. Сунгай еле слышно шевелил губами, и Острон прочел по его движениям: "Сирхан, помоги им". Выстрелы одержимых сбили несколько птиц покрупнее, но стая вновь достигла стен и опять выпустила свои снаряды на бешено вопящих внизу безумцев. Новый крик Сумайи; еще тысяча стрел. Ответные выстрелы стали реже. Халик приподнялся в стременах и махнул рукой. Отдавать приказ вслух ему не было необходимости: все знали, что они должны делать. По крайней мере, поначалу. Лучники в центре строя опустили оружие и спешно рассеялись. Между ними блеснула грозная сталь.

Острон оглянулся. Он знал, что эту идею предложил Халику Абу Кабил. Кузнец вроде бы не выглядел так, будто знает толк в искусстве ведения войны, но он как-то с невинным видом сказал, что...

Халик немедленно претворил эту идею в жизнь.

Он сглотнул, наблюдая, как пешие воины ровным строем идут вперед, неся щиты. Таких щитов у шести племен раньше никогда не водилось: огромные и очень тяжелые, они закрывали бойца почти полностью, будто стена.

Скоро придет и его очередь. Лучники выстрелили опять, и снова над головой с криками пролетели птицы. Одержимые будто вовсе перестали стрелять, только орали, сгрудившись на стене. Острон посмотрел на Халика; слуга Мубаррада, заметив его взгляд, коротко кивнул.

Оставалось лишь сосредоточиться. Его конь раньше принадлежал одному из стражей Эль Хайрана, к сражениям был приучен и не пугался, как другие лошади; за время пути Острон пару раз пробовал этот трюк, и жеребец знал, что пламя его не тронет.

Он стиснул бока лошади коленями. Он не знал, хотя догадывался, что люди, затаив дыхание, смотрят на него; всадник на белом коне резко вырвался вперед, мгновенно переходя в галоп, и передернул плечами под бурнусом. Вокруг лошади вспыхнул круг пламени. Острон прекрасно понимал, что сейчас он -- великолепная мишень. И действительно, стоило ему отдалиться от остального войска, как вокруг засвистели стрелы, сначала по одной, потом сразу по несколько; одна миновала пламя, изрядно опаленная и замедлившая движение, стукнула его в грудь, но он не обратил внимания. Кольчуга защитит от этих ударов. Копыта коня мелькали; пламя становилось все ярче, пока не стало почти белым. Плащ Острона яростно взметнулся, повинуясь мощным потокам нагретого воздуха. Стены Тейшарка становились все ближе и ближе.