-- Даже если Залман еще стоит, -- буркнул Острон, -- в чем я сомневаюсь и молю Мубаррада, чтобы люди успели бежать оттуда, и не в таком числе, как бежали мы, -- необходимо будет его оставить. Мы не сможем удержать этот город, все равно. Лишь на берегах Харрод у нас есть надежда выстоять.

Он вздохнул.

-- И не думай, будто я говорю это с легким сердцем. Но я много размышлял об этом... получается, это наш единственный выход, Сунгай. Продержаться на Харрод достаточно времени для того, чтобы собрать отряд из всех шестерых Одаренных.

-- ...А потом? -- спросил Сунгай. -- Ты думал о том, что мы будем делать потом?

Острон кивнул.

-- Атаковать.

***

Весна вступала в свои права. Пожалуй, уже много лет не было такой яркой весны, и по вечерам люди, переговариваясь у костров, удивленно качали головами: никто не помнил, чтобы пустыня цвела с такой мощью и силой. Быть может, это что-то значило. Хорошее или плохое -- никому не было известно. Возможно, это была последняя весна, а может -- наоборот, символ новой эпохи.

Они шли вот уже с неделю, и за это время к ним присоединился еще один маленький отряд, двенадцать конников, также сумевших сбежать с юга. В конце этой недели птицы принесли новости: Залман действительно пал, но большое число людей спаслось, и теперь весь юг Саида заполонен беженцами.

Ливней больше не было. Острон часто поднимал взгляд на небо, пытаясь увидеть хоть тучку; но на небе было лишь солнце, изо дня в день, жаркое, упрямое. У них кончалась вода. Впереди -- еще по меньшей мере два дня по каменистому сериру, и лишь потом -- оазис, а до Ангура еще добрая неделя пути по Вади-Шараф... хотя, конечно, если ливней не будет, Вади-Шараф пересохнет до конца и не будет представлять собой никаких проблем.

В отличие от орды одержимых, которая, по словам Сунгая, была уже в трех фарсангах от них. За время ливней враги отстали, но теперь стремительно наверстывали упущенное; люди постоянно оглядывались, напряженно всматривались в горизонт.

Пока что ничего.

В тот день с утра небо было точно таким же ясным, как и в другие. Пятьдесят всадников ехали по пустыне, и камушки разлетались из-под копыт лошадей. Они не останавливались до полудня, когда стало слишком жарко, и пришлось устроиться в тени полуразвалившейся скалы, чтобы переждать самое пекло. Тени скала давала едва ли достаточно для того, чтобы скрыть такое количество народа; люди и животные сидели и стояли, тесно прижавшись друг к другу, и в большинстве молчали. Острон оказался между Сунгаем с одной стороны и Лейлой -- с другой; на плече джейфара дремала сова, и сам он закрыл глаза, будто спал, а вот девушке было скучно.