-- Зачем?..

-- Надо.

Соглядатаи темного бога, больше всего похожие на ворон, дрались отчаянно, и несколько птичек поменьше рухнуло на грязную землю. Но среди птиц, подчинявшихся воле Сунгая, были крупные сильные хищники, и вскоре темное облачко истаяло, а одна из птиц ринулась к отряду людей, неся что-то в когтях.

-- Ты можешь поговорить с этим? -- спросил Острон, когда она приблизилась. Сунгай поморщился.

-- Могу. Что я должен сказать?

-- Что Одаренные Мубаррада и Сирхана -- здесь, -- был ответ. -- Пусть все одержимые знают об этом.

-- ...Ты с ума сошел.

-- Но если они кинутся в погоню за нами, остальные люди будут вне опасности.

-- Нас всего сорок.

-- Ты Одаренный или нет, Сунгай, -- глаза Острона сверкнули.

Джейфар вздохнул. Говорил он или нет, понять было бы сложно, -- его речь, обращенная к животным, была неслышна людям, -- но потом орел, державший в своих когтях пойманную птицу, выпустил пленницу, и ворона с сиплым уханьем понеслась прочь.

-- Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Острон, -- пробормотал Сунгай.

***

Новый ливень застал их в каменистой долине, и они не остановились, продолжали упорно ехать вперед, натянув плотные бурнусы на головы. В чем-то это было к лучшему; никто из них не боялся умереть от жажды за время пути.

Умереть от палаша в спине -- другое дело. Многие часто оглядывались. Еще до ливня одна из пичуг принесла весть о том, что целая орда одержимых устремилась в том же направлении, что и крошечный отряд во главе с двумя Одаренными.

-- Если они нас настигнут, мы умрем, -- тихо сказал тогда Ниаматулла Хансе, ехавшему рядом. Марбуд пожал плечами.

-- Острон наверняка рассчитывает, что перед этим мы положим как можно больше врагов.

-- Он сошел с ума.

-- ...Нет, не думаю, -- возразил Ханса, приподнимаясь в стременах и выглядывая ссутулившуюся фигуру нари впереди. -- Просто он пытается взять на свои плечи всю ту ответственность, что лежала на плечах Халика.