— Если пообещать им, что все они станут аристократами? Да, многие тогда поднимутся, — с потешной деловитостью подтвердил Мераз, опять пропустивший мимо ушей все высказывания насчет анархии (Мераз не знал, что значит это слово). — Особенно такие, как я, да и вообще любителей подраться на заводах немало.

— И вот тогда мы поведем их, — сказал Кандиано. — Пусть убивают и грабят! Только этого и заслужили эти мягкотелые слизни, тысячелетиями паразитировавшие на труде бездушных!

— А как же господин Моро? И господин Дандоло? И все?..

— Конечно, их мы не будем трогать, — пообещал Кандиано, рассмеявшись, как ребенок. — И они, я уверен, когда все это произойдет, присоединятся к нам. Всех, кто встанет на нашу сторону, мы пощадим, верно?

— А потом? — спросил Мераз.

— Потом мы установим новое управление. У нас больше не будет Наследника… не будет деления на аристократов и бездушных. Я думаю, мы соберем совет, в котором будут состоять только мудрейшие члены общества… мы снесем старые кварталы закованных и выстроим на этом месте новые добротные дома, и теперь каждый будет получать столько, сколько заслуживает своим трудом. В новом обществе все будет разумно…

Мераз кивал и соглашался, хоть и не понимал всего, что говорил ему размечтавшийся Кандиано; ему в самом деле наплевать было и на богатые дома для всех, и на свободу, и на многое другое, — Мераз был в последние недели совершенно доволен своей жизнью, и ему казалось, что он достиг абсолюта. Сам по себе он не стремился ни к чему, но если его всемогущий господин и покровитель желает… Мераз выполнит все, чего пожелает господин.

* * *

Он смеялся, как безумный, и перепрыгивал со ступеньки на ступеньку; казалось, алкогольное опьянение сделало его легким, как пушинка. Глаза у него были сумасшедшие, совсем почти почерневшие, волосы растрепались и стояли дыбом, ветровка расстегнута.

— Ни в чем нет смысла, ни в чем! — орал он и продолжал убегать. Эскалатор медленно двигался вверх, туда же стремился и Леарза, ловко обходя стоявших людей, в недоумении оглядывавшихся на него; следом был вынужден бежать и Богарт, куда более тяжелый и тоже изрядно нагрузившийся, нецензурно ругался и распихивал всех вокруг себя, пытаясь догнать своего спутника.

— Стой, чтоб тебя черти забрали! Стой, говорю!

Леарза не слушал его, наконец добрался до вершины и бросился по длинному коридору, с правой стороны которого была сплошная стеклянная стена. За стеною видно было Ритир, как на ладони, его зеркальные высотки, вереницы аэро в седеющем воздухе, тусклую алую полоску рассвета на востоке.