— Да.

— Ясно. — Наследник нахмурился, потом будто вспомнил о чем-то. — А, да; это Мераз. Он — из закованных, господин Леарза. Я полагаю, вам уже рассказали о них?

— …Да, я знаю, — немного растерялся тот и перевел взгляд на смуглого мужчину. Мераз смотрел в ответ с прежней угрюмостью.

— Что же, вижу, между нами… установилось некое соглашение, — сказал Фальер. — Это не может не радовать меня. Сперва, признаться, я счел, что ваша точка зрения полностью зависит от мнения господина Квинна и других его спутников.

— Это не так, — вскинулся Леарза. — Я стремлюсь составить собственное мнение, эти люди мне не указ.

Дураки учатся на собственных ошибках.

«Заткнись!»

— Это хорошо, — не заметив секундного замешательства руосца, произнес Наследник. — В таком случае, я хотел бы этому… поспособствовать. Между мною и господином Квинном существует договор, по которому они остаются в пределах этого здания и не покидают его; однако вы… вам я предлагаю взглянуть на нашу планету своими глазами. Господин Тегаллиано будет сопровождать вас, господин Леарза. Вы можете завтра же вечером совершить… экскурсию по городу.

* * *

Богато обставленная большая комната была погружена в сумрак; за окном хлестал дождь. В воздухе медленно поднимались, свиваясь, нити сигаретного дыма, и куривший Таггарт развалился на стуле, который для чего-то вытащил в середину, поставив на пушистый ковер, позади него, скрестив ноги, прямо на полу уселся Каин, а Бел Морвейн стоял у окна и смотрел на мутные быстро изменяющиеся разводы.

Совещание у профессора в этот раз было коротким, и никто и словом не обмолвился об отсутствовавшем руосце, как будто до него им не было дела. Профессора действительно беспокоили другие вещи; капитан Касвелин сообщил, что со станции пришла весть: внезапно вышел из строя один из линейных двигателей, который сейчас как раз чинят. К тому же, всем им было очевидно то, что ни Фальер, ни большинство присутствовавших анвинитов не поверили им. С другой стороны, теперь загадка труда Контарини может быть раскрыта, а это, скорее всего, разозлит их: ведь кеттерлианцы таким образом пытались вмешаться в их дела без их на то согласия.

Трое разведчиков, покинув комнату профессора, молчали и все выглядели угрюмыми. В комнате царила тишина, нарушаемая лишь звуками дождя; лицо Таггарта напоминало гипсовую маску, Каин нахохлился и опустил голову, а Морвейн отвернулся к окну.

Совершенно неожиданно младший длинно витиевато выругался; ни Таггарт, ни Морвейн даже не оглянулись на него при этом.