Легким нажатием Джейс напомнил ей о мече, который упирался царственной владычице в спину:

– Откуда мы можем быть уверены, что вы не кинетесь сообщать про нас Себастьяну, едва мы вас отпустим и уйдем?

Королева даже не пискнула от боли; просто пожевала губами – несмотря на всю свою красоту и юность, в этот момент она выглядела древней старухой, – и ответила:

– Хороший вопрос. Между прочим, даже если вы меня убьете, мои придворные в любом случае сообщат об этом Себастьяну, а уж он сразу догадается про ваши намерения. Мальчик умненький. Так что не удастся вам обтяпать свои делишки тайком, иначе придется умертвить весь мой народ.

Джейс молчал. Серафимов клинок в его руке упирался Королеве под лопатку, подсвечивая его лицо, оттеняя впадины и заостряя скулы, подчеркивая мужественность черт, волевой подбородок. Волосы над его головой светились подобно пылающему терновому венцу.

Клэри следила за его реакцией, и не одна она. Молча, терпеливо, доверчиво. Какое бы решение он ни принял, товарищи его поддержат.

– То-то же, – удовлетворенно кивнула Королева. – Кишка у тебя тонка столько народу перебить. Ведь ты был самым добрым из отпрысков Валентина. – Она подарила Клэри злорадный, победоносный взгляд. Да-а, дочь Валентина, есть в твоем сердце кое-что темное…

– Клянись, – приказал Джейс. – Я знаю, что здесь означает клятва. Знаю, что фейри не могут лгать. Вот и клянись, что ничего не сообщишь про нас Себастьяну сама и не дашь это сделать никому из придворных.

– Клянусь, – сказала Королева. – Клянусь, что никто при моем дворе ни словом, ни делом не даст Себастьяну понять, что вы сюда приходили.

Джейс отшагнул в сторону, опуская меч к ноге.

– Я знаю, ты думаешь, что посылаешь нас на смерть, – промолвил он. – Но нас не так-то просто погубить. И мы выиграем эту войну. А когда возвратимся с победой, заставим и тебя и твой народ пожалеть за содеянное.

С лица Королевы сползла усмешка. Ребята отвернулись и пошли по дороге в Эдом. Молча. Лишь Клэри бросила взгляд за плечо, углубляясь в зев тоннеля, и увидела: Королева замерла истуканом, следя за ними горящими глазами.

Коридор, чьи стены будто оплавились от адского пламени, уводил в глубь скалы плавным загибом. Отважная пятерка не сбавляла темпа, двигаясь в полной тишине; бледные стены вокруг них понемногу насыщались мраком, временами превращаясь в угольно-черные, словно сам камень выгорел. Гладкий пол уступил место неровностям, под подошвами захрустел щебень. Фосфоричность стен постепенно угасала, так что Алек в итоге был вынужден вытащить из кармана ведьмин огонь и нести его во вскинутой руке.