Мы упивались взаимным сумасшествием, цепляясь друг за друга, словно в этом мире была только одна сила, удерживающая нас на плаву — сила взаимного притяжения. И она толкала нас друг к другу, бросая в бушующее горнило неуправляемых эмоций, заставляя плавиться и гореть в огне собственных желаний. А когда стянувшееся в болезненно-сладкий комок наслаждение взорвалось внутри меня ослепляющей вспышкой, я вжалась губами в тяжело бьющуюся на взмыленной шее Торна яремную вену, выпивая пульс мужчины вместе с отголосками его глухого хрипа и его сумасшедшей страстью, изливающейся в меня с его семенем.

— Да… — растянуто и с хрипотцой выдохнув в мои ноющие от его диких поцелуев губы, улыбнулся Райдэк. — Это стоило того, чтобы так долго тебя ждать…

Я не смогла ответить ему. Верите? Просто не смогла. У меня не осталось сил.

Ни сил, ни слов, ни мыслей. Мне было хорошо. Я чувствовала себя сверхновой, родившейся после Вселенского взрыва.

И этот мужчина, придавивший меня своей тяжестью к постели, был лучше космоса и всех галактик, вместе взятых, как ни страшно мне было признаваться в этом самой себе.

Глава 27

Глава 27

Ночь у нас с Райдэком выдалась веселая. Стыдно вспомнить, что мы с ним вытворяли, пытаясь добраться до душа. Сначала нам помешало кресло, потом столик, потом… Не помню, что было потом, но кажется, в спальне Торна не осталось ни одной гладкой поверхности в пределах удобной для любовных утех досягаемости, на которой мы бы не занимались этим.

Собственные трусы я отвоевала с боем, и то, смогла вытащить их из-под подушки Торна только после того, как он уснул. Защита от оголодавшего мужика, я вам скажу, так себе, но в качестве стимулятора собственного спокойствия сгодились. Ну, не привыкла я спать голышом. Да еще и рядом с излишне озабоченным и гиперактивным Райдэком. После нашего ночного марафона я уснула, распластавшись прямо на нем — выдохшаяся и пьяная от усталости.

Глупо ожидать, что у мужчины, проведшего с тобой бурную ночь, утром проснется совесть. Утром у него проснулось что-то другое. Твердое и готовое к бою, оно ощутимо упиралось в низ моего живота с совершенно неблаговидной целью.

Моей макушки невесомо коснулись губы командора, а затем его пальцы стали выписывать на моей голой спине замысловатые кренделя. В тандеме с нетерпеливо поднимающимися и опускающимися бедрами Райдэка это действовало на меня крайне раздражающе, никак не способствуя продолжению сна. Скатившись с теплой командорской груди на постель, я демонстративно натянула на себя одеяло и, уткнувшись носом в подушку, с самодовольной улыбкой смежила веки.