— Допивай кофе — покажу, — загадочно сверкнул глазами Райдэк, заинтриговав меня еще больше.

Покончив с завтраком за пару минут, я, пристально глядя на ухмыляющегося командора, поднялась из-за стола.

— Показывай.

Мужчина беззвучно рассмеялся, словно пытался этим сказать, что ничего другого от меня и не ждал, а потом неожиданно спросил:

— Ты флайкапом* управлять умеешь?

— Шутишь?

Флайкапы принадлежали к классу военных истребителей, способных выходить в стратосферу, но поскольку легионеров обучали управлять всеми возможными видами летающих аппаратов, конкретно этот, из-за своей маневренности, был нашим любимым тренажером. Ребята устраивали на нем гонки и обычно делали ставки, которые всегда выигрывали мы с Хоком. Наш тандем капитана и штурмана всегда считался лучшим в легионе.

— Нет, не шучу, — проследовав в зал, Райдэк открыл раздвижную стеклянную стену, впустив в комнату чистый утренний воздух и яркий свет, а затем показал поблескивающий на верхнем ярусе здания самолет. — Возьмешь меня своим штурманом?

— А есть варианты? — хмыкнула я, недоверчиво глазея на флайкап, все еще сомневаясь в щедрости Райдэка, решившего меня на нем прокатить. В чем подвох? Или это очередная попытка замылить мне глаза?

— Вариантов нет, — не подвел меня Райдэк. — С кем-нибудь другим я бы тебя просто не отпустил.

— Смешно, — переступая порог и направляясь к флайкапу, фыркнула я. — И как я до сих пор жила-то без тебя, а? Слушай, Торн, нельзя запирать кого-то в попытке оградить от беды только потому, что прошлые страхи мешают тебе спокойно жить.

— Решила стать моим шринком*? — иронично повел бровью Торн. — Не стоит. Желающих покопаться в моей голове и без тебя было предостаточно.

Я остановилась и без всяких ужимок и притворной лести заявила:

— Я мозги тебе промывать не собираюсь. Говорю то, что думаю. Ты уже не маленький мальчик, а взрослый, состоявшийся мужчина, поэтому жалеть тебя не буду. Жалеют слабаков, а ты на слабака никак не тянешь. За это и уважаю.

Мои слова, видимо, приятно удивили Райдэка, по крайней мере, мне так показалось. Плечи его заметно расслабились, разгладилась хмурая складка на лбу, и взгляд утратил холодную колкость.

— Мне жаль, что с твоей мамой случилось несчастье, — продолжила, глядя в его глаза, — но я — не она. Я могла погибнуть тысячу раз. На G45, где эхриктусы сожрали всю мою десятку; в бандитских перестрелках, откуда много раз вытаскивала своих клиентов; могла умереть при разгерметизации, когда наш корабль попадал под метеоритный дождь, а могла поскользнуться на ровном месте и свернуть себе шею. От судьбы не убежишь. Поэтому я предпочитаю ожидать ее вердикта, наслаждаясь жизнью с улыбкой на губах, а не трястись от страха, закутавшись в одеяло и закрывшись в шкафу. И тебе не советую меня туда засовывать.