Шумно выдохнув, Райдэк обнял меня с такой силой, что стало больно. Корпус самолета занесло по кругу, и я, коснувшись губами кончика носа Торна, с улыбкой в голосе прошептала:

— Тише. Что ж ты такой буйный? Все будет хорошо. Я ведь везучая рыжая стерва. Помнишь?

— Глупая, — бессильно выдохнул мужчина. — Я все равно не смогу нормально посадить самолет. В лучшем случае мы свернем себе шеи сразу при падении.

— В лучшем случае мы заработаем себе пару синяков. Отстегивай привязные ремни. У тебя в подголовнике остался исправный парашют, а у меня в кармане отвертка и нож. Я вскрою коробку, и нас выбросит центробежной силой с креслом вместе. Только хорошо пристегни меня к себе.

Райдэк злобно запыхтел, тактично не став сообщать мне, что он по этому поводу думает, а может, вовсе и не тактично, а потому, что одновременно концентрировать энергию и говорить ему было тяжело.

Пока расстегивала ножные обхваты, Торн притянул меня к себе грудной перемычкой, и, снова застегивая карабины, пропустив свои ремни под его, я вместо положенного страха испытывала какое-то идиотское веселье, потому что представила, что со стороны мы с Райдэком теперь выглядим как мамочка с младенцем в сумке-переноске, пристегнутой к ее груди. Ерунда, что мамочка немного небрита и перекачена, зато она так заботливо сжимала меня своими лапищами, что губы сами собой расползались в улыбке.

— Тебя можно использовать вместо автономной батареи обогрева, — шепнула Райдэку на ухо я. Его руки были ужасно горячими, мне даже казалось, не будь я одета в защитный костюм, на спине остался бы ожог.

— Долго еще? — не проникся он.

— Да все, не нервничай. Открывай кабину, толкаемся на счет три. Готов? — крепко обняв Торна ногами, я выдернула парашют.

Над моей головой с шумом отлетело стекло, и в кабину ворвался свежий ревущий поток воздуха. Захотелось стащить с себя шлем, сделать глубокий вдох и громко крикнуть.

Толкаться не пришлось. Машина крутанулась и нас выбросило из нее вместе с креслом, как камень из пращи. Над нами с шуршащим хлопком раскинулся оранжевый зонтик парашюта, и я, издав победный клич, звонко рассмеялась в суровое лицо мужчины.

Повернув голову, я отстегнула шлем и посмотрела вниз в тот самый момент, когда, достигнув земли, об нее ударился упавший флайкап и вверх поднялось облако огня и черного дыма.

— Кажется, эта модель действительно устарела, — попыталась пошутить я.

Торн со всей силы прижал меня к себе, так и не сказав ни слова. На скулах его бугрились желваки, в глазах плескалась холодная ярость, и глядя на него, такого серьезного и злого, я с улыбкой спросила: