Я сопротивлялась. Если мои тщетные попытки контролировать полет можно вообще как-то назвать. Это было глупо и иррационально, но инстинкты самосохранения всегда срабатывают первыми. Логика и холодный расчет включаются чуть позже. Меня отрезвили на пятнадцатой секунде мигающие перед глазами красные цифры, и, прижав руки к груди, я нащупала пальцами кнопки выбросов, отсчитывая последние мгновения бесконтрольного движения.

Три, два, один, ноль…

Щелчок.

Мое тело, болтающееся на синтетическом тросе страховки, на секунду зависает в эпицентре несущегося вперед сплошной лавиной потока, а потом впечатывается со всей дури в стену коллектора.

Не знаю, из чего сделан костюм, который на меня напялил Стэнфорд, и костюм ли это вообще, но я не чувствую ни боли от удара, ни особого дискомфорта от впивающихся в меня ремней лонгдака. Лишь крепче прижимаю к поверхности стены ладони, затянутые в перчатки с присосками, а потому остаюсь распластанной по ней, как ящерка, едва выключается система очистки.

— Перекличка. Все живы? — я с тревогой вслушиваюсь в эфир, и облегченно выдыхаю, слыша голоса ребят, а среди них и тот единственный, который, несмотря на всю серьезность ситуации, не может не вызывать у меня легкой улыбки.

— Нужный нам отвод находится слева, — сообщает он.

— Перемещаемся, — я выстреливаю в темный проем тросом с крюком, а потом включаю механизм, мгновенно подтягивающий меня к отверстию. — Кэп, вы замыкаете колонну.

Нет, вообще-то я не сомневалась в компетентности ребят Демина, но Стэнфорда оставила в хвосте для страховки: если кто-то сорвется — он поймает.

Это незнакомое мне ранее ощущение абсолютной уверенности в чужом человеке было странным, но неожиданно приятным, ведь что-то подобное я чувствовала только рядом с Илваром или Бобом.

***

Меньше чем через три минуты наша команда бесшумно двигалась по коллектору, ведущему к аппаратной, и когда до объекта осталось не больше трех метров, я подняла вверх руку, приказывая остановиться и сохранять тишину.

Возможно, кому-то из ребят показалось глупым, что я откинула шлем и замерла, напряженно вытянув шею. Мне было наплевать. Я слышала звуки. И даже с такого расстояния и сквозь толщину перегородок я с уверенностью могла сказать, о чем говорит мужчина, находящийся за ними.

Приложив пальцы к датчику на подбородке, я позвала Стэнфорда.

— Что случилось? — мгновенно возникнув со мной рядом, отозвался он.

— Я слышу, как тот, кто находится в аппаратной, разговаривает со своими дружками по переговорному устройству. Нужно запеленговать их канал связи и записать его голос.